ствующая королева, которая представляет свету свою юную дочь, поэтому надела
весьма строгое розовато-лиловое
платье.
Из всех нарядов, которые она носила во время траура, оно ей шло больше
всего, хотя и вызывало резкое неодобрение
сестер покойного мужа. Именно его она привезла с собой в Париж.
Леди Сузи знала, что, дополненное фамильными бриллиантами Шерингтонов,
платье делает ее похожей на фиалку,
приветствующую весну после темных и холодных зимних дней.
- Ты выглядишь прекрасно, мама, просто прекрасно! - воскликнула, увидев ее,
Трина.
- Ты тоже великолепна, моя дорогая, - ответила леди Шерингтон. - Я горжусь
тобой. Герцогиня Д'Оберг сказала, что весь
Париж будет сегодня у твоих ног!
- Я надеюсь на это!
Девушка медленно повернулась перед зеркалом и приняла изящную позу.
- После полировки, на которую я потратила весь прошедший год, будет очень
печально, если никто не обратит на меня
внимания.
- Полировки? - непонимающе переспросила леди Сузи.
- Это именно то, чего ты хотела добиться от меня, когда посылала во
французскую школу. Леди Сузи рассмеялась.
- Это смешное слово, но думаю, что оно довольно точно определяет то, чем ты
здесь занималась.
- Ну конечно, это точное определение, - согласилась Трина. - Я чувствую
себя дверным молотком, который только что
отполировали до блеска. Он блестит и зазывает прохожих. Однако вопрос в том, кто
возьмет его в руки и постучит им в
дверь?
- Трина!
Леди Сузи была почти шокирована и в то же время восхищена столь образным
сравнением дочери.
Все время, пока они готовились к приему, леди Сузи думала о том, как Жан
примет Трину, и опасалась того, какое
впечатление произведет герцог на ее дочь.
Она укоряла себя зато, что все еще воспринимала дочь как ребенка. Леди Сузи
с трудом поверила своим глазам, когда
увидела, какие чудесные превращения произошли с Триной со времени их последней
встречи год назад. Е |