в живописью, никогда не упускавшим возможности
заинтересовать столь богатого клиента.
Когда мистер Вандевилт обернулся на звук торопливых шагов, Магнолия
бросилась ему
на шею и, вся дрожа, спрятала лицо у него на плече.
Он погладил ее по волосам и через минуту спокойно произнес:
- Полагаю, мать уже сообщила тебе.
- Я... я не могу, папа! Я не могу... Выйти замуж за человека... которого
я... никогда не
видела... и вообще... не люблю.
В ее голосе звучало отчаяние, и, обняв дочь крепче, мистер Вандевилт
произнес:
- Я очень боялся, что ты расстроишься, дорогая.
- Ты... ты должен... спасти меня, папа. Ты же знаешь, мама... она даже
слушать не
станет, если я... скажу, что... не выйду за него.
Отец поцеловал ее в лоб и сказал:
- Пойдем присядем, дорогая. Нам надо поговорить.
Его тон поразил Магнолию. Отец понимал ее лучше любого, и она, естественно,
ждала,
что он просто пообещает поговорить с матерью.
Вместо этого он подвел ее к софе, на которую они и сели.
- Ты должен спасти меня, папа! - настаивала Магнолия. - Я знаю, что ты
никогда... не
противоречишь маме, но... в отличие от нее ты понимаешь, что я... не хочу
быть... герцогиней,
что я... я хочу... выйти замуж за того... за того... кого полюблю.
Она вспомнила о голубоглазом англичанине и почти неслышно добавила:
- Мне кажется... вчера вечером... на балу... я встретила... человека,
которого смогла
бы... полюбить, если только... мне разрешат... увидеть его снова.
Мистер Вандевилт только вздохнул, но ничего не сказал, и Магнолия
добавила:
- Что же мне делать, папа? Если ты... не поможешь мне, мама заставит...
заставит меня
пойти на то, что я считаю... ужасным и унизительным! Да и почему герцог... хочет
жениться
именно на мне, ведь он... никогда меня даже не видел?
Впрочем, Магнолия знала ответ на этот вопрос еще до того, как задала его.
На ленчах и обедах, где ей дозволялось присутствовать с тех по |