ен и унижен.
Старинная власть вождей кланов была отнята у них вместе с уничтожением их
наследственного права вершить суд, права, которое давало им возможность "топить
и вешать"
своих подданных.
Шотландцам запретили открыто демонстрировать свою национальную гордость,
запретили носить оружие под страхом смертной казни; те, кто надевал на себя
тартан килт
или плед, подвергались ссылке на каторгу.
Эти жестокие законы позднее были отменены, но лорд Алистер прекрасно
понимал, что
они никогда не будут забыты.
Недавно он читал, что в Шотландии, когда доходили новости о победах
французов ,
сажали зеленые ели, символизирующие свободу и независимость.
"О Господи! - с внезапным приливом волнения воскликнул он про себя. -
Неужели мне
снова придется выслушивать горькие слова и гневные нападки на все английское?"
Это было частью его детства, которую он постарался забыть, но теперь этот
кошмар
вернется, как приливная волна, и если он не станет вести себя как можно
осторожнее, то может
и захлебнуться.
Лорд Алистер услыхал голоса в холле и понял, что Олив вернулась домой.
Он инстинктивно встал с кресла, но тут же с досадой вспомнил, что до
встречи с ним
Олив должна поговорить с какой-то посетительницей.
Он слышал, как она разговаривает с Бэйтсоном, и при звуке отворяемой двери
подумал
было, что она повидается с ним первым.
Потом он увидел, что дверь в холл по-прежнему закрыта, приотворена лишь
дверь из
карточной в гостиную.
- Вы хотели меня видеть? - Это голос Олив.
- Д-да... миледи... Мне совестно беспокоить вас... но я пришла... просить
вас о
помощи.
Голос, отвечавший леди Беверли, был низкого тембра и мягкий, но, как
показалось лорду
Алистеру, очень испуганный.
- О помощи? - вопрос прозвучал жестко. - Кто вы такая?
- Меня зовут Эрайна Беверли. Последовала недолгая пауза; лорд Алистер
решил, что
Олив удивлена, потом она заговорила:
- Вы хотите сказать, чт |