Заза с отвращением вспоминала об этом обжорстве, но сейчас ей очень
хотелось присутствовать при нем. Желудок ее
властно напоминал, что пора завтракать, а во рту пересохло от жажды.
Когда поезд начал замедлять ход и она догадалась, что предстоит остановка
на какой-то станции, принцесса робко
обратилась к профессору:
- Возможно ли на вокзале купить какой-нибудь еды?
- Еды?! - воскликнул он с таким видом, как будто это выражение до сих пор
было ему незнакомо. - Вы имеете в виду
пищу?
- Я голодна, - осторожно сказала Заза. Профессор в отчаянии опять схватился
за свою шевелюру.
- Как я мог быть так беспечен, что забыл захватить с собой в дорогу
завтрак? - Он был готов разбить кулаком свою
рассеянную голову.
- Но может быть, на станции все-таки продается какая-нибудь пища? - с
надеждой спросила девушка.
- Конечно, конечно, - поспешил согласиться он.
Когда поезд окончательно остановился, профессор решительно водрузил свой
цилиндр на пустое сиденье рядом с Заза,
чтобы никто не осмелился его занять, а сам с неожиданной для его возраста прытью
спрыгнул со ступенек на платформу.
Глядя ему вслед, принцесса подумала, что их роли вскоре должны поменяться.
Вероятнее всего, не ему придется
ухаживать за ней, а ей за ним. Таким старым, беспомощным и рассеянным показался
он в окружающем шумном суетливом
мире.
Большинство пассажиров салона, теперь занятые трапезой, составляли
путешествующие торговцы, постоянно
курсирующие между Парижем и Мелхаузеном. Все более-менее приличные товары
доставлялись в великое герцогство
именно оттуда, что вызывало зависть и ненависть у местных ремесленников, в
основном принадлежащих к немецкой
национальности.
Правда, любая вещь - будь то платье, сюртук или шляпка, - изготовленная в
Париже, но надетая жителем Мелхаузена,
сразу же теряла свой шик. К удивлению Заза, граждане Мелхаузена почему-то
выглядели абсолютно одинаковыми даже во
фран |