24 рубля на год" (68 стр.).
Вот когда Баранщиков вспомянул предсказание, которое ему делали
зарубежные запорожцы, которых он хотел исправить, звал возвратиться в
Россию, а они ему отвечали: "иди сам, а когда и пойдёшь, то добра не
найдёшь..." Вот оно всё это теперь и сбывалося!.. Что ещё могло быть хуже,
как попасть из кофишенков да в соляные варницы с отработкою по двадцать
четыре рубля в год! За триста пять рублей ему там пришлось бы провести лет
семь...
От этого он непременно хотел увернуться, а как генерал-губернатор
наблюдает законы и не требует своею властью их нарушения, то Баранщиков в
крайнем отчаянии обратился к вере и к её представителям.
XVI
Баранщиков бросился искать помощи у нижегородского духовенства,
которое, по его мнению, могло его защитить и даже обязано было задержать его
высылку в Балахну, потому что его следовало ещё исправить, как потурченного.
Он хотел говеть и исповедаться во всём на духу и получить прощение в своих
грехах; но русское духовенство совсем не было так великодушно, как
греческое, которое враз исправило его в Иерусалиме и приштемпелевало.
Нижегородские священники или были неопытны в этой практике, или же держали
сторону общества, и совсем не захотели принимать Баранщикова на исповедь,
потому что он был обрезан и жил с женою в магометанском законе. Но всё-таки
по этому поводу возник вопрос, а пока об этом рассуждали, отправка
Баранщикова в Балахну, на соляные варницы, замедлилась, а ему это и было
нужно.
Священники отослали его к нижегородскому архиерею, который выслушал его
милостиво, но вопроса о причащении его не решил и, в свою очередь,
препроводил Баранщикова к митрополиту новгородскому и с.-петербургскому
Гавриилу.
Вот это Баранщикову и было нужно: он того и хотел, чтобы попасть в
столицу, где он надеялся найти жалостливых покровите |