, где хвостом повиляет, - и ото всех
всё узнал, как мы не живем, а зеваем. Пошёл он тоже с нами к Холуяну
обедать, а потом остался в карты играть, - а на кукону, подлец, и не
смотрит. Но на другой день-с вдруг говорит: "я заболел". Молдавская
лихорадка, видите ли, схватила. И что же выдумал: не лекаря позвал, а попа,
- молебен о здравии отслужить. Пришёл поп - настоящий тараканный лоб: весь
чёрный и запел ни на что похоже, - хуже армянского. У армянов хоть поймёшь
два слова: "Григориос Армениос", а у этого ничего не разобрать, что он
лопочет.
Поляк же, шельма, по-ихнему знал немножко и такую с попом конституцию
развёл, что приятелями сделались и оба друг другом довольны: поп рад, что
комиссионер ему хорошо заплатил, а тот сразу же от его молебна выздоровел и
такую штуку удрал, что мы и рты разинули.
Вечером, когда уже при свечах мы все в зале банк метали, - входит наш
комиссионер и играть не стал, но говорит: "я болен ещё", и прямо прошёл на
веранду, где в сумраке небес, на плитах, сидела кукона - и вдруг оба с нею
за густым хмелем скрылись и исчезли в тёмной тени. Фоблаз не утерпел,
выскочил, а они уже преавантажно вдвоём на плотике через заливчик плывут к
островку... На его же глазах переплыли и скрылись...
А Холуян хоть бы, подлец, глазом моргнул. Тасует карты и записи смотрит
на тех, которые уже в долг промотались...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Но надо вам сказать, что это был за островок, куда они отплывали.
Когда я говорил про мызу, я забыл вам сказать, что там при усадьбе было
самого лучшего, - это вот и есть маленький островок перед верандой. Перед
верандой прямо был цветник, а за цветником сейчас заливчик, а за ним
островок, небольшой, так сказать, величины с хороший двор помещичьего дома.
Весь он зарос густою жимолостью и разными цветущими кустами, в которых было
много соловьёв. Соловей у них хороший, - не так |