домой, Марчелла. Пойдём, я провожу тебя.
- Благодарю, - отвечала Марчелла и пошла с ним рядом, но, пройдя
недалеко по каменистой дороге, остановилась и сказала:
- Меня покидают силы.
- Отдохнём.
Они сели. До них долетали звуки пьяных песен.
- Как они противно поют! - уронила Марчелла.
- Да, - отвечал Мак.
- Он пропадёт?
- Не знаю, да и ты не можешь этого знать.
- Моё сердце это знает.
- Твоё сердце и здесь его не спасало.
- Ах да, добрый Мак, не спасало.
- Что же будем делать?
- Жалей его вместе со мною!
И она братски поцеловала Мака.
А там все ещё пели.
Такого взрыва восторженных чувств друзья не видали давно, и, что всего
лучше, их пированье, начатое с аффектацией и поддержанное вином, не минуло
бесследно. Художники на другой день не только послали Фебуфису общее и всеми
ими подписанное письмо, но продолжали интересоваться его судьбою, а его
многообещавшая судьба и сама скоро начала усугублять их внимание и сразу же
обещала сделаться интересною, да и в самом деле скоро таковою сделалась в
действительности.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Фебуфис вскоре же прислал первые письма на имя Пика. Как в жизни и в
искусстве, так и в письмах своих он стремился быть более красивым, чем
натуральным и искренним, но тем не менее письма его чрезвычайно нравились
Пику и тем из их товарищей, которые имели сродные свойства самодовлеющих
художественных натур воспоминаемого времени. Стоило молодой буфетчице кафе,
куда адресовалась корреспонденция маленького Пика, показать конверт,
надписанный на его имя, как все вскричали:
- Не от Фебуфиса ли? Письмо от Фебуфиса!
И если письмо было действительно от Фебуфиса, то Пик кивал
утвердительно головою, и все вдруг кричали:
- Друзья, письмо от Фебуфиса! Радость и внимание! Пишет товарищ и друг
венценосца! Читай, Пик!
|