в дверь, которую она открыла на второй
звонок. Элизабет была все в том же свитере и
узких брюках. В глазах ее ничего не отразилось, когда она увидела меня.
- Неужели можно выпить пару бутылок спирта и остаться трезвой как
стеклышко?
- Это для меня комплимент, - отреагировала она. - Что вам нужно,
лейтенант?
- У меня для вас новости. Не так уж много. Можно войти и поговорить с
вами?
- Я не одна, - ответила она. - Но, думаю, он не будет возражать.
Мы прошли в гостиную; ее гость поднялся нам навстречу из кресла. Он
напоминал приземистую компактную модель
автомобиля, которую конструктор создал скорее в расчете на проходимость, чем на
скорость. Около сорока, жесткие
черные волосы, темные неподвижные глаза. У него было лицо человека, проводящего
много времени на воздухе, - солнце
придало его оливковой коже темный желтовато-коричневый цвет. В глаза бросался
прекрасно сшитый костюм, а о такой
рубашке и о таком хорошо подобранном галстуке можно было только мечтать. Кольцо
с огромным бриллиантом на
среднем пальце правой руки, по моей, явно заниженной мерке, оценивалось в сумму,
равную моей зарплате за четыре года.
- Лейтенант Уилер, - представила меня миссис Сидделл официальным тоном. - А
это Дэн Конелли, мой старый и верный
друг.
- Привет, лейтенант! - У Конелли оказался хрипловатый голос, такой, будто
ему было трудно издать любой звук. - Какой
кошмар с дочерью Элизабет .
- При нем можно говорить обо всем, лейтенант, - сказала миссис Сидделл.
Я рассказал о втором трупе и предсмертной анонимной записке. О фотографии
Кэрол, зажатой в одной руке, о пистолете
- в другой. Потом передал миссис Сидделл снимок мертвеца. Примерно секунд десять
она рассматривала его, затем
протянула Конелли.
- Я передумала, лейтенант, - сказала спокойно. - Мы согласны сотрудничать с
вами.
- Мы?
- Мы с Дэном. Позвонила ему, как только вы ушли от меня, а в полдень он уже
приехал сюда.
|