на. Неужели они
не понимают, что это чистой воды надувательство?
- Кордиан хорошо знает, где можно организовать такой профсоюз, а где -
нельзя, - с горечью произнес Стрэчен. - На
нашем заводе производится сборка изделия. Рабочие собирают отдельные узлы,
которые поступают потом на другой завод,
где из них делают электронное оборудование. Большинство наших рабочих имеют
весьма невысокую квалификацию; работа
у них монотонная - пять дней в неделю они стоят у конвейера. Девяносто процентов
из них знать не знают, как выглядит
изделие, для которого они делают узлы. Да, пожалуй, и знать не желают. В такой
ситуации никак нельзя ожидать, что
рабочие будут блюсти интересы фирмы. В довершение ко всему в один прекрасный
день на заводе появляются
профессиональные агитаторы Кордиана. Они рассказывают рабочим, что руководство
компании их грабит, наживая
миллионы на их труде.
Вступайте, мол, в профсоюз, и вам тоже достанется кусок жирного пирога! Мы
добьемся для вас повышения зарплаты на
тридцать процентов, более длительных отпусков и лучших условий для отдыха.
Только скажите, чего вам хочется, говорят
агитаторы, и профсоюз выбьет все это из администрации!
- И тогда вы заключаете с Кордианом тайное соглашение, - вставил я. - Вы
обязуетесь ежегодно выплачивать ему
кругленькую сумму, а он за это гарантирует, что у вас не будет проблем с
рабочими. И сколько же вы обещали ему
заплатить, Стрэчен?
- Я думаю, вас это не касается, лейтенант! - насторожившись, сказал
Стрэчен.
- Скажите ему, Джеймс, - мягко посоветовала Мойpa. - Если хотите, чтобы
лейтенант сохранил эту историю в тайне от
газет, будьте с ним откровенны до конца - он вправе на это рассчитывать!
- Ну хорошо! - Вице-президент корпорации какое-то время холодно смотрел на
своего консультанта. Потом снова
взглянул на меня. - Кордиан требует полмиллиона, я предлагаю ему четверть. Из-за
этого мы не смогли с ним договориться
во время первой |