рен, она сама не
догадывалась. В отличие от него. Это не простой человек. Насчет людей у него
было шестое чувство, а может, еще и седьмое, и восьмое. Но в то же время он
иногда выказывал удивительную слепоту. Хейзен не понимал, как к нему
относится собственная жена. А если понимал, тогда он еще более непрост, чем
мне казалось.
- Но вы-то знали, как она к нему относится?
- Конечно.
- Это она вам сказала?
- Господи, конечно, нет! Она вряд ли говорила об этом даже лучшей
подруге. Не подумайте, что я все придумал, потому что... отношусь к ней
по-особому. Я видел, какое выражение появлялось на ее лице, когда он до нее
дотрагивался, и как она пыталась его скрыть. Потому-то Хейзен и позвал меня
вчера на обед. Не думаю, что он хотел полюбоваться моими мучениями. Ему это
было ни к чему. Он прекрасно знал, как я к нему отношусь. Конечно, Хейзен
был садистом, но весьма утонченным. Поработав с ним пару месяцев, я понял,
что это за тип, но не ушел, потому что... потому что встретил ее.
- Она ответила вам взаимностью?
- Нет, конечно. Я для нее обыкновенный подчиненный ее мужа.
- Вашему положению не позавидуешь.
- Я рассказал вам все это в ответ на ваш вопрос, как я оказался в ее
доме. А я со своей стороны понял, как вы работаете. Я рад, что вы
отстаиваете ее интересы. И еще одна вещь, которую вам, возможно, следует
иметь в виду. В его деятельности было что-то подозрительное. Эти самые
"связи с общественностью" - всегда рэкет, хоть и в благородном обличье, но
все-таки! Взять хотя бы тех четверых, что были на обеде. Почему миссис
Виктор Оливер, шестидесятичетырехлетняя вдова миллионера-брокера, платит ему
по две тысячи в месяц? Связи с общественностью ей нужны, как мне дырка в
башке! Миссис Энн Тальбот - две с половиной тысячи в месяц. Может, ее
мужу-банкиру и пригодился бы специалист по связям с общественностью - хотя
еще вопрос, где он |