р
подсказал, чтобы я шел в комнату 728 налево по коридору.
Прошагав немного налево, я свернул направо, сделал несколько шагов, еще
раз повернул направо и вскоре очутился перед комнатой 728. Дверь была
нараспашку, и я поднял голову, чтобы удостовериться, что на двери и впрямь
номер 728, а заодно и прочитал:
РЭЙЧЕЛ ЭЙБРАМС
стенография и машинопись
Я оказался в комнате размером футов десять на двенадцать, не больше, с
письменным столом, маленьким столиком, двумя стульями, вешалкой для одежды и
облупленным, выкрашенным зеленой краской металлическим шкафчиком с
выдвижными ящиками для картотеки. На вешалке я заметил женское пальто,
шляпку и зонтик, а на столе позади пишущей машинки стояла ваза с желтыми
нарциссами. На полу валялись разбросанные листы бумаги. Виной, по-видимому,
был сильный сквозняк из-за поднятого доверху окна.
Кроме сквозняка, с улицы через окно доносились голоса, а точнее, крики.
В три шага я достиг окна, перегнулся через подоконник и свесился вниз.
Прохожие останавливались под моросящим дождем, вытягивали шеи и пытались
что-то разглядеть. Трое мужчин с разных сторон перебегали улицу, спеша к
толпе, собравшейся перед самым домом, на тротуаре. Посреди толпы двое других
мужчин склонились над распростертым на асфальте телом женщины, юбка которой
высоко задралась, а голова неестественно вывернулась в сторону. У меня
превосходное зрение, но с высоты семи этажей, да еще под мелким дождем
картина получилась довольно размытая. Большая часть зрителей разглядывала
женщину, но некоторые задирали головы и смотрели прямо на меня. Слева футах
в ста к толпе трусцой приближался полицейский.
Я утверждаю, на то, чтобы осознать, что случилось, мне понадобилось не
больше трех секунд. Утверждаю я это не из хвастовства, благо доказать ничего
не в состоянии, а чтобы отчитаться за свои действия. Назовите это
предчувствием, интуицией или чуть |