учае: как-то на строительстве
понадобилась для забивки свай капровая баба. Требование направили в главную
организацию, а оттуда - на удивление всем - в распоряжение старшего инженера
прислали
жену рабочего Капрова. Ну, строго говоря, она и впрямь была капровая баба...
Как-то раз в Мисхоре, где Булгаковы жили на курорте, кто-то из соседей по
столику
спросил писателя, что такое - женщина бальзаковского возраста. Он стал объяснять
по
роману: тридцатилетняя женщина выбирает себе возлюбленного намного моложе себя,
и
для наглядности привел пример - вот, скажем, если бы Книппер-Чехова увлеклась
комсомольцем... Только он произнес последнее слово, как какая-то особа,
побледнев,
крикнула: "Товарищи! Вы слышите, как он издевается над комсомолом. Ему хочется
унизить комсомольцев! Мы не потерпим такого надругательства!" Насилу тогда
Булгаков
с Любой "отбились" от политических обвинений.
Потом, после Мисхора, они отдыхали под Москвой, на даче семьи Понсовых.
Здесь-то
собрались люди все "одной масти" - если и не "бывшие", то явно к ним тяготевшие.
Ну и
развлекались даже без намека на "новые социалистические отношения".
По вечерам все сходились в гостиной. Уютно под абажуром горела керосиновая
лампа
- электричества-то не было. Здесь центром служил рояль, за который садилась
хорошая
музыкантша Женя Понсова или композитор Николай Иванович Сизов, снимавший в селе
комнату.
Однажды гость Петя Васильев показал, как в цирке говорят, "силовой акт". Он
лег
ничком на тахту и пригласил компанию, собравшуюся в гостиной, лечь сверху, что
все с
радостью и исполнили. Образовалась куча мала. Петя подождал немного, напрягся и,
упираясь руками в диван, поднялся, сбросил всех на пол.
Булгаков сказал:
- Подумаешь, как трудно!
Лег на диван тоже ничком, и все весело навалились на него. Через несколько
секунд он
повернул бледное лицо (Люба клялась, что никогда не могла забыть его выражения,
враз
несчастного и смешного!) и п |