Книга "[ИСТОРИЧЕСКИЕ НОВЕЛЛЫ О ЛЮБВИ] Заговор между спальней и казармой", Арсеньева Елена

Краткое описание/вступление:

 было способно пробудить 
Елисавет от той нравственной спячки, в которую она впала - сначала из страха и 
осторожности, потом просто по привычке, мечтая, конечно, о троне, но уже почти 
уверовав в недостижимость этих мечтаний, - то именно Лесток непрестанно пытался

пробудить ее дремлющее честолюбие.
***
     Лейб-медик был весьма непростым чело веком. Именно его послала Елисавет к 
Бирону, когда после смерти Анны Иоанновны он недолгое время пробыл регентом 
маленького императора Ивана Антоновича, но вскоре был свергнут по приказу его
матери 
Анны Леопольдовны, которая с этих пор стала зваться правительницей и принялась 
мечтать о том времени, когда ей удастся воцариться на российском престоле.
Лесток 
выразил Бирону сожаление о происшедшей с ним беде. То есть Елисавет ему вполне 
доверяла...
     Сын француза-протестанта, искусного хирурга, Иоганн Герман (на французский
лад - 
Арман, ну а русские простодушно звали его Иван Иванычем) Лесток унаследовал от
него 
талант и знания. Из Ганновера, где остались его родители, он уехал сперва во 
французскую армию, но счел, что там безобразно мало платят и слишком часто 
приходится рисковать в боях, а потому, прослышав, что в России не хватает
хороших 
лекарей и выдвинуться там - раз плюнуть, в 1713 году предложил свои услуги в 
Петербурге. Он понравился Петру - императора поразила живость его ума и
ловкость, с 
которой франтоватый красавчик орудовал хирургическим ножом, - и вскоре был
назначен 
лейб-хирургом его величества. Уже через три года Лесток сопровождал Петра и 
Екатерину в заграничном путешествии, однако оказался неосторожен: чесал языком 
насчет загадочных отношений Петра и его денщика Бутурлина - и заплатил за это
ссылкой 
в Казань. Между прочим, правда глаза колет: о некоторых особенных пристрастиях 
преобразователя России разговоры ходили давно. Очевидно, знала об этом и
Екатерина, 
потому что она постаралась загладить жестокость мужа: чуть только Петр умер,
Лесток 
был возвращен из с