еннику
Екатерины, принцу Ангальт-Бернбургскому - Если эта не устроит переворота, то
никто
его не сделает!
Понятно, кого он подразумевал под словом "эта"!
Оказывается, английский посланник Джеймс Гаррис в донесениях своему
правительству давно уже намекал на неминуемую борьбу между свекровью и невесткой
за
власть в России!
А Екатерина узнала обо всем только теперь?!
Нет, конечно, дело не зашло пока слишком далеко, еще не стало непоправимым.
Это
был еще не заговор - лишь прелюдия к нему. Екатерина, впрочем, не стала ждать,
когда
нарыв вызреет. Она немедленно повидалась с наследником и выложила ему все, что
ей
стало известно. Не осталась неупомянутой и очень тесная дружба Натальи с графом
Разумовским.
Всполошенный Павел, который, как истинный флюгер, всегда поворачивался
туда,
куда дул ветер, ринулся к жене и пересказал ей разговор с матерью.
Что тут началось... Обмороки, слёзы, истерики, угрозы немедленно покончить
с собой!
- Она задумала отравить нам жизнь! - кричала Наталья, словно в бреду. - Она
хочет
разлучить нас с нашим лучшим, с нашим единственным другом! И вы... вы спокойно,
покорно слушали все эти наветы? Вы не защитили меня и Андре?! Какой же вы муж
после
этого? Какой же вы друг?!
Несчастный, одурманенный Павел был совершенно порабощен парочкой этих
авантюристов. Он ползал перед женой на коленях и клялся, что не позволит матери
портить им жизнь. Будет так, как хочет Наталья. Ничто не разлучит их с обожаемым
Андреем!
Наталья рыдала непритворно. Она сразу вспомнила, как цыганка напророчила:
"Бойся
ревнивой королевы, бойся злой королевы, бойся старой королевы!" Все-таки она
показала
свой мерзкий характер, эта засидевшаяся на троне старуха!..
Наталью мало заботило, что Екатерине тогда было сорок пять. Отнюдь не
старуха! Но
ей-то только девятнадцать! И она считала, что свекровь заедает им, молодым,
жизнь. По
мнению Натальи, Екатерина должна была тотчас же по женитьбе |