елками, открылись чуть не до
колен к восторгу всех, кто это видел. Ну что ж, хоть Мария и ощущала всей кожею
ненависть к себе этой цесаревны с
бойкими глазами, а все ж не могла не признать, что Елизавета - само
удовольствие, пыл чувств и страстей. От нее бы, небось,
жених не сбежал! Мария мрачно думала об этом, когда Петр Сапега склонился перед
своей бывшей невестою и нижайше
пригласил ее в менуэт.
Мария медленно пошла с ним. Ощутив значительное пожатие его пальцев,
почувствовала себя неловко и смешно, а ведь
Сапега, конечно, хотел пробудить в ней память о былом! Она взглянула на него с
весьма холодным духом, и во рту стало как-
то.., железно, словно объелась варенья или другого сладкого. Ежели б она не
влюбилась в Сапегу заочно, лишь по слухам, то
никогда не смогла бы очароваться этой приторной красотой - теперь это сделалось
ей вполне ясно. Просто удивительно, как
больно поразило Машу, что Сапега, обещавший всенепременно умереть, "когда б
жестокие небеса лишили его любви
Марии", так легко отступился от нее по приказу императрицы, даже не сделав
попытки бежать с ней, хотя это было делом в
ту пору весьма распространенным. Сапега отговорился невозможностью ослушаться
государыни, но теперь-то Мария знала,
что он всего лишь боялся прогневить щедрую любовницу, ибо покойная Екатерина
жаловала и отца и сына.
Маша заученно раздвинула губы в улыбке - хотя улыбка сия была исполнена
уныния и печали.
Сапега, коему она предалась всем пылом юного сердца, отвернулся от нее по
одному мановению властительной руки. А
мальчик, назначенный ей в мужья, умчался гонять по полям, по лесам, не проявив к
невесте и доли той нежности и
любезности, каких от него ожидали хотя бы из соображений учтивости!
"Ах, да нужна ли мне его учтивость! - едва не заломила Маша руки в
отчаянии. - Нежность его, любезность притворная -
мне на что?! Любви надо мне, истинности чувств! Ужели все мужчины не умеют
любить и не бывают п |