ув окна (Августа не выносила
духоты), ушла в соседнюю комнатушку, которую делила с Яганной Стефановной. Герра
же
Дитцеля устроили в общей комнате для мужчин.
Ночь прошла спокойно, молодые дамы встали отдохнувшими и свежими. Однако
Хлоя,
явившаяся на их зов, сообщила, что герр Дитцель занемог. Сказалась дорожная
усталость,
усугубленная жестоким похмельем.
Августа распорядилась немедленно перенести его в комнату дам, где уступила
бедняге
свою постель, сама сделала уксусный компресс и в скором времени убедилась, что
здоровью
ее старого слуги ничто не угрожает; ему необходим был один лишь покой.
Августа и Лиза намеревались и дальше ухаживать за больным, однако Яганна
Стефановна, хотя и не разделявшая пристрастия княгини к античным обломкам,
уговаривала
ее не отказываться от долгожданной поездки на виллу Адриана, заверив, что они с
Хлоею
будут отличными сиделками для герра Дитцеля.
Долго уговаривать Августу не пришлось. Она страшно обрадовалась возможности
вырваться из-под докучливого присмотра своих воспитателей, хоть ненадолго
ощутить себя
не высокородной изгнанницей, а свободной путешественницей. Яганну Стефановну,
правда,
беспокоило, как же молодые дамы отправятся без сопровождающих, однако хозяин
"Св.
Франциска" сообщил, что кучер Гаэтано глаз не спустит с прекрасных синьор. При
этом
хозяин не скрывал сожаления, что сам он не так молод и силен, как его кучер.
Итальянец не
мог скрыть зависти к нему и своего восхищения молодыми дамами; зачастую его
восхищение даже превосходило необходимую почтительность.
Девушки приняли предложение. Они уселись в хорошенькую открытую карету, на
козлы взобрался щеголеватый молодец в синих штанах, полосатых чулках, красной
безрукавке и круглой соломенной шляпе (при виде его Августа тихонько прыснула со
смеху), и сагrozza, иначе говоря - легкая коляска, выехала со двора.
На первых порах путешественницы оживленно обсуждали ночное происшествие,
благословляя |