убам.
Анна отпрянула. А впрочем, между ними стоял большой, широкий стол.
Никакой опасности. Не о чем беспокоиться.
Какая жалость!..
- Как вас зовут? - спросила Анна тем же чужим, неузнаваемым голосом.
- Эрнест-Иоганн, - ответил он, совершенно правильно поняв вопрос: герцогине
хотелось знать его имя, а не фамилию!
- Эрнест-Иоганн, - повторила Анна. - Эрнест-Иоганн... Сядьте, возьмите
перо, пишите.
Он метнул на герцогиню удивленный взгляд: писать секретарю назначено, а он
лишь
мелкий канцелярист. Не по чину честь! Однако через минуту понял, что никакой
субординации не нарушено: написать под диктовку Анны Иоанновны ему пришлось
приказ о назначении его, Эрнеста-Иоганна Бирона (именно тогда он первый раз
назвался
этой звучной аристократической фамилией, с облегчением избавившись от
бюргерского,
обывательского Бюрен), секретарем герцогини Курляндской.
На другой день, вернее, за полночь, когда в замке стихла суета, дверь в
приемную, где
засиделся усердный новоиспеченный секретарь Бирон, медленно отворилась. Вошла
герцогиня, и он впервые увидел ее глаза нежными, потом страстными, потом
счастливыми.
Да, из всех мужчин, которые у Анны были, только Эрнест смог сделать ее
счастливой.
Более того - она впервые почувствовала себя любимой и желанной! Ну разве могла
она
после этого выпустить его из рук? Разве можно расстаться с ним? Их связывают
объятия и
поцелуи, их связывают надежды... В конце концов - дети!
Вот именно.
Курлядский двор полнился слухами и сплетнями. Герцогиня не замужем, откуда
же
вдруг эти странные недомогания, бледность, обмороки, тошнота, напоминающая
тошноту
беременной? Конечно, она вообще толста, но отчего живот у нее вдруг начинает
чрезмерно выдаваться, а потом девается невесть куда?
Ах, у нее привлекательный доверенный секретарь? Или он все же конюх? Нет,
не
конюх, но именно он держит стремя герцогине, которая обожает верховую езду, и
сопровождает ее во |