Книга "14 ДЕКАБРЯ (НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ)", Мережковский Дмитрий

Краткое описание/вступление:

та  его  высочества,
прусского наследного принца, производила учение на площади.
     Взял корнет-а-пистон, приставил к губам, надул щеки, но извлек только
слабый, жалобный звук и тотчас отложил в сторону. Нет, полно, теперь уж не
до музыки. Тяжело вздохнул, и опять  стало  жалко  себя:  «Pauvre  diable!
Бедный малый! Бедный Никс!»
     — Федорыч, чаю!
     — Сию минуту, ваше высочество!
     Утром пил чай со сливками и сдобными булками.  Но  на  этот  раз  без
всего: аппетита не было.
     Бенкендорф доложил о Голицыне.
     — С манифестом?
     — Так точно, ваше высочество.
     — Проси.
     Вошел Голицын с Лопухиным и Сперанским.
     — Готов?
     — Готов, государь.
     Голицын подал ему манифест, переписанный набело.
     — Прошу садиться, господа, — сказал Николай и стал читать вслух:
     — «Объявляем  всем  верным  нашим  подданным.  В  сокрушении  сердца,
смиряясь перед неисповедимыми судьбами Всевышнего...»
     Не глядя на Сперанского, чувствовал на себе пристальный  взгляд  его.
Всегда  становилось  ему  неловко  под  этим  взглядом,  слишком  ясным  и
проницательным.
     Считал Сперанского якобинцем отъявленным. Недаром покойный  император
сослал его и едва не казнил как государственного изменника. «Пальца ему  в
рот  не  клади», —  думал  о  нем  Николай,  и,  как   бы   ни   был   тот
подобострастно-почтителен, все казалось ему, что он смеется над  ним,  как
над  маленьким  мальчиком.  Однажды  кто-то  при  нем  назвал  Сперанского
«великим философом»;  Николай  промолчал,  только  усмехнулся  язвительно.
Философию ненавидел больше всего на  свете.  А  все-таки  чувствовал,  что
нельзя кричать на  него,  как  в  манеже  на  своих  офицеров  покрикивал:
«Господа офицеры, займитесь службой, а не философией. Я философов  терпеть
не могу! Я всех философов в чахотку вгоню!»
     — «Кончиною  в  Бозе   почившего   государя   императора   Александра
Павловича, любезнейшего брата нашего, — продолжал  читать, —  мы  лишили