ера вся на чем, по твоему, зиждется, как не
на песке? А здесь? Эти картонные домики... - Он обвел рукой бесконечные ряды
серых
блочных девятиэтажек, из которых, собственно и состояла Гордеевка. - Вон
единственное из
все приличное здание, а остальные...
"Приличное здание" - кирпичная высотка - тянулось к небу, словно толстая
красная
свеча.
- Доктора сюда! - закричали из гаража.
Парни переглянулись. Так... Нашли, значит, Игоря Ивановича.
Доктор проскочил вперед, они тоже заглянули, но Молодец, стоявший на краю
провала и
помогавший врачу спуститься, покачал головой.
Все ясно. Все ясно...
Вытащили труп. Игорь Иванович уже закоченел, и его руки, прижатые к плечам,
словно
он силился удержать валившуюся на него смертельную тяжесть, невозможно было
разогнуть.
Вынесли, положили в сторонке. Медленно, слепо, как бы нехотя, шли к нему
жена и сын.
Дмитрий отвернулся. Странно - ему всегда почему-то было особенно жаль
оставшихся.
Мертвым уж все равно, и если правда то, что говорят про загробный мир, может
быть, им даже
лучше там, чем на земле Только этого никто не знает... Если бы человек мог
какую-нибудь
весточку послать о себе, знак дать: мол мне здесь хорошо, отлично, не плачьте,
не жалейте
меня! Только ведь люди не по мертвому плачут, не его жалеют - себя, оставшихся
без него,
родимого... Дмитрий потащил с головы каску - и замер с поднятой рукой, глядя на
"свечу", из
красной кирпичной стены которой вдруг словно выстрелило осколками. По вертикали
пробежала черная ломаная линия, словно незримая молния прошила дом сверху
донизу,
оставив на стене обугленный след. Раздался оглушительный взрыв, а потом трещина
в одно
мгновение сделалась бездной и дом утонул в облаке красной пыли.
Лёля. Июль, 1999
Лёля почувствовала, как кто-то с силой схватил ее : за плечи и встряхнул.
- Эй, поосторожнее! - донесся недовольный голос. - Еще очухается!
Рановато!
- Не волнуйся, - ответи |