иксов и окончаний),
вследствие чего:
* буквального смысла слов родного языка подавляющее большинство
русскоязычных не
ведает и не воспринимает,
* господствующая в науке морфология русского языка и традиция истолкования
его слов
представляются неадекватной Жизни и самому языку.
Наличие в русском языке скрытого внутри его слов (в господствующим ныне
понимании
этого термина) второго базового уровня смысла, и скрытой от понимания многих
"второй
морфологии", обусловленной побуквенным и послоговым смыслом его слов, исключает
возможность полноценного перевода осмысленной русской речи на другие языки тем в
большей мере, чем "плотнее упакован" смысл в речь.
Это обусловлено тем, что в процессе перевода на иные языки происходит
подбор пар
слов-аналогов русского языка и языка перевода. При этом в текст (речь) на ином
языке не
попадает побуквенный и послоговый смысл, соответствующий внутрисловному базовому
уровню смысла русского языка. Для того, чтобы смысл побуквенного и послогового
уровня
донести до иноязычного читателя или слушателя, перевод должен сопровождаться ещё
и
пояснением (комментарием), объём которого может оказаться существенно больше,
нежели
объём самого перевода.
Эта особенность переводов с русского языка на прочие является
дополнительным
затруднением при переводе по отношению к обычным для всех переводов трудностям
адекватного перевода идиом [61], разного рода "игры слов", ассоциативных связей
порождаемых фонетикой и морфологией разных языков на базовом уровне смысла слов
каждого из них, т.е. несовпадением в разных языках множеств однокоренных и
смысла более
или менее созвучных слов.
Процесс же перевода на русский язык иноязычных речи и текстов может
сопровождаться
порождением в переводе некоего дополнительного потока смысла вследствие наличия
в
русском языке побуквенного и послогового смысла его слов. Будет ли этот
дополнительный
поток смысла возникать во всех случаях перевода; будет л |