Книга "Трава", Солоухин Владимир

Краткое описание/вступление:

высокие колья, чтобы было хмелю куда расти.
     Хмель живописно украшал дедов сад. Рядом  с  ним стояли  пчелиные улья,
так  что  уже здесь невольно  и  слу-чайно пока соседствовали хмель с медом,
предназначен-ные впоследствии друг для друга.
     Соединялись они в  бочонке, в котором  варилась  "ку-мушка" -- медовая,
хмельная (от слова "хмель") брага. Хмель этой браги,  по общему  мнению всех
многогодных гостей, бил в двух направлениях: и в ноги, и в голову. Голове он
придавал легкость  и  веселость, а  ногам тяжесть и  неподвижность.  Головой
словно  вскочил  бы и -- плясать, порхать с платком  по просторным и  чистым
половицам, а ноги невозможно сдвинуть с места и оторвать от пола.
     "Неужели? -- думаю  я теперь. -- Неужели два своих состояния, две своих
крайности:  тяжелую,  удручающую пресмыкаемость  и  легкость,  граничащую  с
полетом  (на восемнадцатиметровую высоту), хмель  сообщает потом и нам; и мы
говорим его  именем: хмель,  хмельной,  захмелел, хмельная голова, во хмелю,
похмелье..."
     Дедов сад  постепенно нарушался. От прежнего протя-женного тына остался
только  тот  его десятишаговый  отре-зок,  где вился  хмель.  Когда  я  стал
возобновлять  дом  и сад,  то новый  забор  провел,  отступя на  три шага от
старого,  и  вот  внутри  сада  получилась   у  меня   весьма   живо-писная,
декоративная, как сказали бы теперь, гнилушка, все  еще  напоминавшая  своим
видом старый тын. Вокруг этой реликвии густо разрослись хмелевые лианы.
     Надо бы этот обломочек старого сада оберегать  и хра-нить. Но он, как и
все  остальное в саду,  был  пущен  на  произвол судьбы и однажды зимой  под
тяжестью снега рассыпался, теперь уж на форменные  гнилушки. Остава-лось  их
собрать и сжечь в печке.
     Когда собирали остатки тына -- ранней весной, -- хмель сидел затаившись
в земле. Ведь он каждый  год вырастает заново. Мы как-то и забыли про  него,
пока  он сам не на-помнил  нам о  себе,  превратив  заросли  малины  в  одну
непролазную