Книга "Сорок пять", Дюма Александр

Краткое описание/вступление:

его на самой середине Гревской площади лучников  лейтенанта
Таншона, отряды швейцарцев и легкой кавалерии, окружавшие небольшой  эшафот,
который возвышался фута на четыре над уровнем площади.
   Этот эшафот, такой низкий, что  его  могли  видеть  лишь  непосредственно
стоявшие подле него люди или те, кому посчастливилось занять место у  одного
из выходивших на площадь окон, ожидал  осужденного,  а  тем  с  самого  утра
завладели монахи, и  для  него  уже  приготовлены  были  лошади,  чтобы,  по
образному народному выражению, везти его в далекое путешествие.
   И действительно, под навесом первого дома на углу  улицы  Мутон  у  самой
площади  четыре  сильных  першерона  белой  масти,   с   косматыми   ногами,
нетерпеливо  били  копытами  о  мостовую,  кусали  друг  друга  и  ржали,  к
величайшему ужасу женщин, избравших это место по  доброй  воле  или  же  под
напором толпы.
   Лошади эти были необъезжены. Лишь  изредка  на  травянистых  равнинах  их
родины случалось им нести на  своих  широких  спинах  толстощекого  младенца
какого-нибудь крестьянина, задержавшегося в полях на закате солнца.
   Но после пустого эшафота, после  ржущих  коней  больше  всего  привлекало
взоры толпы главное  окно  ратуши,  затянутое  красным  бархатом  с  золотым
шитьем, откуда свисал бархатный же ковер, украшенный королевским гербом.
   Ибо окно это являлось королевской ложей. В  церкви  св.  Иоанна,  что  на
Гревской площади, пробило половину второго, когда в этом окне,  напоминавшем
раму, показались те лица, которые должны были изображать саму картину.
   Первым появился король Генрих III, бледный, почти совсем лысый, хотя в то
время ему было не более тридцати пяти лет; глаза в  темных  орбитах  глубоко
запали, нервная судорога кривила рот.
   Он   вошел,   угрюмый,   с   безжизненным   взглядом,   одновременно    и
величественный,   и   едва   держащийся   на   ногах,   странно   одетый   и
передвигающийся, больше тень, чем человек, больше призрак, чем  ко