Книга "Графиня Де Шарни", Дюма Александр

Краткое описание/вступление:

толпой, он  шел  рядом  с  правой  дверцей
кареты, то есть с той стороны, где сидела королева.
   Мария-Антуанетта никогда не могла  понять  стоицизма  Жильбера,  которому
заимствованная у американцев жесткость в отношениях  придавала  еще  большую
резкость. Она с удивлением взирала на этого человека: не испытывая ни любви,
ни преданности к своим монархам, он лишь  исполнял  то,  что  называл  своим
долгом, однако готов был сделать ради них все, что делалось другими из любви
и преданности.
   И даже более, потому что он был готов  отдать  ради  них  свою  жизнь,  а
далеко не все любящие и преданные на это способны.
   Со всех сторон королевскую карету обступали люди: одни - из  любопытства,
другие  -  приготовившись,  в  случае  необходимости,   прийти   августейшим
путешественникам на помощь: третьи, весьма немногочисленные, -  имея  дурные
намерения; помимо этого, по обочинам дороги,  проваливаясь  по  щиколотку  в
грязь, шагали торговки и грузчики; время от времени  казалось,  что  людские
волны, пестревшие цветами и лентами, огибали более плотную волну.
   Этой волной оказывались пушка или какой-нибудь фургон, в котором  пели  и
кричали во все горло женщины, Пели они нашу старинную народную песню:

   У булочницы есть деньжата,
   Что ничего не стоят ей.

   А то, о чем они судачили, было выражением их надежды: "Теперь у нас будет
хлеба вдоволь - ведь мы  везем  в  Париж  Булочника,  жену  Булочника  и  их
Подмастерье". Королева, казалось, слушала, ничего не понимая.  Она  держала,
крепко зажав между ног, юного дофина, испуганно  глядевшего  на  толпу,  как
только и могут смотреть на нее королевские дети во время  революций,  что  и
происходило на наших глазах с королем Римским, герцогом Бордосским и  графом
Парижским.
   Следует, однако, признать, что парижская толпа была более  снисходительна
и великодушна, ибо она чувствовала свою силу и  понимала,  что  может,  если
захочет, и помиловать.
   Король следил за происходящим безра