голос, Егор Расторгуев, а на внутренней стороне
левого катка пучок соломы и... старый велосипед... со сломанными
тормозами... к черту...
7.
Анька в ту ночь спала с Петей. Я проснулся почему-то первым, увидел
ее голову у него на плече, покусал губы и вышел из дома. Ледяная
рань, семь утра, или даже шесть, не помню, но было очень холодно и
на озере туман. Конечно, кто я такой? Разве можно ее за что-то
винить? Ну хочется ей с ним спать, а не с тобой, ты же ее все равно
не любишь, тебе же она так, как это... Или даже просто самолюбие
твое дурацкое, раз уж одна женщина на свете осталась, так чтоб
непременно твоя, ничья больше. Успокойся, подумай о чем-нибудь
легком, воздушном, как туман этот над стеклянной водой. О
Среднерусской возвышенности подумай например, ты ведь давно уже о
ней не думал, ты же знал, что так и будет, ты же знал прекрасно,
что она и раньше спала с ним. А то, что ты был рядом с ней прошлые
сутки - так ведь это случайно, просто так получилось, все вокруг
занимались устройством нашей будущей жизни здесь, а ты вился вокруг
бабы и не обращал внимания на всю эту возню с едой. Почему тебя
должны кормить? Почему бы тебе самому не взять и не поехать с ними
в следующий раз? Ну, раз сегодня решено никуда не ездить, то тогда
завтра, послезавтра, через два дня - займись чем-нибудь, напиши
дневник, оставь потомкам описание всего этого безобразия, подрочи
наконец, но успокойся. Твой мир всегда существовал в тебе одном,
разве хотел ты делить его хоть с кем-нибудь? Да, тебе всегда нужна
была женщина, но всегда нужна была женщина чужая. Так и есть. К
чему тогда? Да, может быть так я и думал, даже скорее всего именно
так. Я пошел в дом и, стараясь не смотреть на них, взял ружье,
сунул в карман горсть этих бумажных патронов и отправился в лес.
Вот как. Я шел по этому насквозь сырому от утра лесу, за |