й любитель нейтралитета не
хотел драк, не хотел крови. В то же время нам он отдавал явное
предпочтение, и, "мужики сиволапые" по его словам несомненно переборщили.
В конце концов, расстроенный собственными проникновенными словами, он
отходил в сторонку, к "сиволапым мужикам", и по-моему, говорил то же самое
про нас. Как бы то ни было, обе половины были настроены весьма решительно.
Множественные перепутанные минусы замкнутого пространства слились в один
общий - расположившийся в двух шагах по ту сторону, и эта упрощенная
ясность не позволяла людям остыть. Засыпая, мы оставляли часовых,
просыпаясь, первым делом настороженно осматривались. Каким напряжением
пропитался воздух! Отчего мы не брезговали им дышать?..
Ночью, когда я случайно открывал глаза и пытался прислушиваться, все
менялось. Сладкой музыкой в меня вливалось шебуршание дождя, и прошлое
начинало клубиться радужным многоцветьем. Его не в состоянии были перебить
ни бормотание людей, ни надсадный рокот мотора. Легкими ручейками дождь
стекал по призрачным склонам моего миража, шлифуя его грани, падая на пол,
наигрывал марш крохотных барабанов. До меня долетали бурлящие вздохи
морских волн, и зажигалось над головой звездное небо Лагуны. Иногда
видение было столь ярким, что, не выдерживая ностальгических мук, я и
впрямь поднимал голову. Обманчивость полуснов! Только что я сжимал в
пальцах пригоршню теплого песка, и вот в них уже ничего нет. Ни единой
песчинки. Все рушилось от одного неосторожного движения. В полумраке я с
отчетливой ясностью видел нашу "заставу". Напротив нее, сразу за линией
условной границы, клевал носом на перевернутой корзине караульный
"сиволапых". И мы, и они охраняли сны группировок.
8
Кто из нас мог подумать, что вражда способна настолько увлечь! Дни,
ночи, часы и даже минуты приобрели значимость. За окнами по |