ро мчался, и было ясно, что в
случае чего выбраться обратно на поверхность не удастся. Федор
медлил: он понимал, что все решит один, самый первый, шаг,
слишком хорошо понимал это, и поэтому у него было такое
чувство, будто он стоит на прогибающемся краю доски для прыжков
в воду.
Наконец, судьбоносный шаг был сделан, и... ничего страшного
не случилось. Но как бы там ни было, Федора несколько
насторожило то обстоятельство, что конец лестницы терялся во
мраке, уж очень она была длинннннннной и к тому же крут-
т-
т-
той.
Прошло минут 20, а Федор все ехал, ехал, ехал... И вдруг
его как током ударило: "А эскалатор-то идет только вниз, и
другой ленты нет!" При мысли, что он не сможет теперь выбраться
из-под земли, спину его обдало холодом, и тело передернулось.
"Ничего, может еще с другой стороны выход будет", - попытался
он успокоить себя, хотя и понимал, что надежды на это мало.
Но вот лента эскалатора вынесла Федора на плохо освещенную
широкую платформу с глухой стеной в противоположном конце
("Писец котенку!"). С одной стороны этой странной платформы
пролегала колея с рельсами, а с другой стояли ржавые толстые
сваи с торчащими из них гроздьями чадящих факелов. Было
сумрачно и ДУШНО, воняло сыростью и испражнениями. Внезапно у
самого уха Федора, сотрясая воздуха, пронеслось и исчезло в
тоннеле нечто темное... Он отпрянул в сторону, и тут же перед
ним вновь про- мелькнула юркая тень. "Тьфу, нечистая!" - плюнул
Федор на замусоренную платформу, разглядев, что имеет дело с
обычными летучими мышами.
Пеплом из трубы выпорхнула из тоннеля стая мышей, факельное
пламя дернулось и затрепетало, дохнуло гнилью, и по стальным
рельсам пополз отблеск электрического света. "Представляю,
|