и сейчас, когда она
вошла к нам в темном костюме и коричневой меховой горжетке, в нашей унылой
лаборатории сразу стало как-то светлее. Я неоднократно пытался завоевать
симпатии Мьюриэл ради Спенса, который был моим ближайшим другом, но уж
очень я был, видно, неуклюж и трудно сходился с людьми: мне все казалось,
будто я ей неприятен, и это заставляло меня замыкаться в себе.
Она приподняла вуалетку и, слегка коснувшись поцелуем щеки мужа,
заметила с оттенком упрека:
- Мы опоздаем к обеду, дорогой. Почему ты еще не готов?
- А знаете, миссис Спенс, - произнес Ломекс, приподняв с видом
великосветского льва одну бровь, - раз уж вы зашли в эту комнату ужасов,
вам теперь отсюда не выйти.
Она склонила головку набок и на мгновение остановила на мне сияющие,
смеющиеся глаза.
- Раз здесь мистер Шеннон, то я ничего не боюсь.
При этих словах Ломекс и миссис Спенс почему-то обменялись улыбкой. Тем
временем Спенс, не спускавший с жены своих темных, светившихся поистине
собачьей преданностью глаз, надел пальто, и она просунула под его локоть
свою затянутую в перчатку руку.
- Мы с Нейлом едем в вашу сторону, мистер Ломекс, - кокетливо заметила
она. - Подвезти вас?
Наступила небольшая пауза.
- Благодарю, - сказал он наконец. - Вы очень любезны.
Я вышел вместе с ними. Мы расстались у машины Мьюриэл - маленького
автомобильчика, стоявшего у входа. Они поехали в город, а я направился к
подножию Феннер-хилла, намереваясь зайти домой, взять дримовские пробы и
тотчас вернуться в лабораторию.
Справа от меня раскинулся Элдонский парк, и декоративное озерцо в нем
было буквально "забито" конькобежцами. В тихом воздухе слышалось веселое
звяканье коньков, разрезающих стальными остриями лед. Бенедиктин и мысль
об отъезде Ашера привели меня в самое радужное настроение: я чуть не пел.
Голова приятно кружилась, и мир казался таким прекрасным.
Когда я подходил к знакомому пансион |