вод не может быть кладезем всех
достоинств. Мы уселись рядом на мою измятую постель, и я показал ему все
маршруты тура плюс список туристов, к которому добавил краткое, но точное
описание, у кого какая идиосинкразия.
Мы вместе вышли из номера, и я отправил его к портье, где ему
предстояло заявить о своем статусе. Я пожал ему руку и пожелал удачного
путешествия. Выходя через вращающиеся двери отеля на улицу, я чувствовал
себя нянькой, бросающей своих питомцев. Совершенно особое ощущение, ведь мне
еще никогда не доводилось бросать тур, как крыса бросает тонущий корабль.
Такси высадило меня на виа дель Тритоне, и не успел я войти в контору,
как увидел Джованни. Сама улыбчивость, сама любезность, он разговаривал с
теми, в ком я сразу распознал своих будущих клиентов. В их национальной
принадлежности было невозможно ошибиться. Оба средних лет. Он - крупный,
широкоплечий, с жесткими, как платяная щетка, волосами и в очках в золотой
оправе. Она - с болезненным цветом лица и с волосами, взбитыми под шляпой,
которая ей явно мала. По какой-то непонятной причине на ней были надеты
белые носки, вступавшие в резкий контраст с темным пальто. Я подошел. Мы
обменялись рукопожатиями.
- Моя жена и я - страстные кинолюбители, - объявил герр Туртман, как
только Джованни представил нас друг другу. - Мы любим снимать из машины во
время движения. Насколько я понимаю, вы водите машину.
- Разумеется, если вы этого пожелаете, - сказал я.
- Превосходно. В таком случае мы можем сейчас же выехать.
Джованни, расплываясь в улыбке, простился с ними обоими. Затем
подмигнул мне.
- Желаю приятного путешествия, - сказал он.
Мы взяли такси до того места, где стоял их . На крыше
машины высилась груда багажа. Половину переднего сиденья тоже занимал багаж.
Немцы никогда не путешествуют налегке и по дороге всегда увеличивают свое
имущество.
- Вы поведете машину, |