я срочно поднялся сюда?
Док медленно покачал своей бронзовой головой: "Нет". И тут Манк выдал
такую тираду, что даже животному, которого он напоминал, стало бы очень
стыдно. Он топал ногами, размахивал громадными, покрытыми рубцами руками,
которые были заметно длиннее его ног.
- Кто-то ловко сыграл со мной шутку! - ревел Манк. - Кто бы это ни
был, я сверну ему шею! Я выдерну ему уши! Я дам...
- Ты окажешься в клетке зоопарка, если не научишься человеческим
манерам! - язвительно сказал ему Хэм.
Манк сразу же прекратил обезьяньи скачки и гримасы и перестал
ругаться. Он вдруг начал внимательно рассматривать Хэма, начиная с его
потрясающих преждевременно поседевших волос, затем перенес свой взгляд на
холеное лицо Хэма, потом увидел его прекрасный деловой костюм и маленькие
ботинки.
И вдруг Манк захохотал. Смеялся он громко и от души. Услышав бурный
смех, Хэм выпрямился, лицо его стало красным от замешательства.
Манк знал - чтобы рассердить Хэма, достаточно посмеяться над ним.
Началось это давно, во время войны, когда Хэм был бригадным генералом
Теодором Марли Бруксом. Бригадный генерал имел такую неосторожность -
обучил Манка некоторым французским словам, исказив их перевод. Манк
запомнил их и с удовольствием употреблял в речи, не догадываясь, что он
несет. Он попал даже на гауптвахту за то, что простодушно назвал
французского генерала шляпой.
Но на этом история не закончилась. Через несколько дней бригадный
генерал Теодор Марли Брукс вдруг был вызван в военный суд, где его
обвинили в краже шляп. И признали виновным! Кто-то искусно представил
доказательства, которых на самом деле, конечно, не существовало.
Так Хэм - или "шляпа" - получил свое прозвище и носил его до сих пор.
И до сего дня он не мог доказать, что все подстроил страхолюдный Манк.
Душа Хэма-юриста очень терзалась и мучилась от этого.
Док Сэвидж незаме |