Дочь звала, и мать не раз предлагала старику перебраться в закрытый
город
- там снабжение лучше, нет преступности, да и некому водиться с народившимся
внучатами. Но отец бунтовал в своем райцентре, где даже элеватора нет, зерно
возят в соседний район, а имеется лишь воняющий на всю округу рыбзавод да не
менее вонючая маслобойня... Сабанову-старшему все мнилось - вспомнят о нем,
вспомнят и с пионерами под оркестр придут, попросят прощения. Но никто к нему
не приходил... бывшие секретари райкома все куда-то подевались - говорили, в
бизнес ушли... И наконец, старик согласился-таки переехать к дочери как в
изгнание - и то лишь ко времени, когда волна бедности и бандитизма достигла и
секретных зон. Мать увезла его, почти уже невменяемого, жалкого, что-то
невнятно бормочущего, с мокрыми кривыми, как волнушки, губами, за колючую
проволоку.
А Андрей... что Андрей? Да ну его как пистон под курок, и вообще всех этих
музыкантов и поэтов! Михаил-то Илларионович мечтал: сын станет генералом и
всем врагам великой страны покажет, где раки зимуют... Надо - и до Индии
дойдет. Правильно призывает политик Жириновский. Даже не верится, что у
Андрея отец с такими смешными взглядами... Если бы старик нал, что для сына
тягчайшими днями в жизни оказались именно два года в армии. И не из-за учений
на морозе, не по причине чистки сортиров и не по причине прочих прелестей
службы. Нет. Из-за хамства полу-офицерья , из-за унижений и поборов, которым
"деды" подвергают первогодков, из-за страшного закона: "Молчать, пока зубы
торчать!.." А уж юмор армейский! Андрей никогда не забудет:
- Девушка - консервная банка, один раскрывает, другие пользуются.
- Что такое девушка? В 16 лет - дикая, как Австралия, в 17 - жаркая, как
Африка,
в 18 лет - открытая, как Америка, в 19 лет - разбитая, как Германия.
- Лучше слышать вой шакала, чем клятву девушки.
- Снимай ремень и бей в п-здень... Ха-ха-ха!.. Га-га-га!.. Гы-гы-гы |