сь,
налегке, с небольшим саквояжем в руках, направлялся в отель. И вдруг ему
показалось, что он увидел Дженни.
- Это вы, Дженни? - окликнул он ее, замедляя шаг, чтобы вглядеться.
Дженни, узнавшая его еще раньше, вскрикнула; "Ой, это мистер Брэндер!"
- и, отпустив ручку корзины, велела младшим скорее нести уголь домой, а
сама побежала в противоположную сторону.
Сенатор Брэндер пошел за нею и несколько раз звал; "Дженни! Дженни!" -
но напрасно. Потеряв надежду догнать девушку и вдруг поняв, что заставило
ее убежать, он решил не смущать ее, повернулся и пошел за детьми. И снова,
как всегда при встречах с этой девушкой, он ощутил всю пропасть между
своим и ее положением. Вот он - сенатор, а эти дети подбирают на рельсах
уголь. Какие радости принесет им завтрашний праздник? Полный сочувствия,
он с наилучшими намерениями шел за ними и вскоре увидел, как они вошли в
калитку и скрылись в убогом домишке. Сенатор пересек улицу и стал в
негустой тени осыпанных снегом деревьев. Из окна, выходившего во двор,
падал желтый свет. Все вокруг было покрыто снегом. Из сарая доносились
голоса детей, и раз Брэндеру показалось, что он разглядел миссис Герхардт.
Немного погодя какая-то тень проскользнула в калитку. Он узнал ее. Сердце
его забилось, и, сдерживая волнение, он прикусил губу. Потом круто
повернулся и зашагал прочь.
Крупнейшим бакалейным торговцем в городе был некто Мэннинг, стойкий
приверженец Брэндера, очень гордившийся своим знакомством с сенатором. К
нему-то и явился в этот вечер сенатор Брэндер и застал его за конторкой,
поглощенного делами.
- Мэннинг, - сказал он, - не можете ли вы сегодня же выполнить одно мое
поручение?
- Ну, конечно, сенатор, конечно! - сказал бакалейщик. - Когда вы
вернулись? Очень рад вас видеть. Я к вашим услугам.
- Подберите все, что нужно для праздника семье в восемь человек - отец,
мать и шестеро детей: елку, угощения, игрушки... словом вы |