аконному владельцу в нужный момент вступить во
владение своим имуществом. Потом заговорщики вернулись домой, и герр Карл,
хитро улыбаясь, спустился в свое укрытие, чтобы в надежном месте дождаться
наступления лучших времен.
Дважды в день, в полдень и в семь часов вечера, герр Шульц, приподняв
ковер, снимал крышку подпола, и его супруга относила вниз прекрасно
приготовленные блюда и бутылку хорошего вина, а вечером друзья собирались
вместе, чтобы побеседовать о каком-нибудь возвышенном предмете:
правах человека, терпимости, бессмертии души,- и маленький подпол,
казалось, озарялся их по-рыцарски вдохновенными взорами.
В первое время герр Карл просил также приносить ему газеты и держал у
себя радиоприемник, но примерно через полгода, поняв, что известия
становятся все более и более тревожными и мир, как видно, действительно
катится к своей гибели, он приказал радио убрать, чтобы ни единым
упоминанием о сиюминутных переменах не подорвать желанную веру в
человечество. Так, скрестив на груди руки, поигрывая улыбкой на губах, герр
Карл продолжал оставаться твердым в своих убеждениях, отказываясь иметь в
своем подполе малейший контакт с тревожной действительностью, лишенной
будущего. Под конец он отказался даже от чтения угнетавших его газет и
довольствовался перечитыванием шедевров, черпая из них вечную силу
противостоять временному во имя поддержания своей веры.
Герр Шульц с супругой перебрались в дом герра Карла, чудесным образом
сохранившийся от бомбардировок. На фабрике у герра Шульца поначалу были
сложности, но бумаги существуют именно на такой случай, и они подтвердили,
что он вступил в законное владение делом после бегства герра Карла за
границу.
Жизнь при искусственном освещении и недостатке свежего воздуха
прибавила герру Карлу полноты, щеки его по прошествии нескольких лет
потеряли прежний румянец тем не мен |