услуги, - пошто даешь меня на поругание холопам? Гож я, гож
еще! Тоже и буду служить псом верным, и службу где дашь - туда отъеду, и
какую хошь службу положи...
Царь отвернулся, молчал.
Сказал Долгорукий резко и громко:
- Вор ты, судья! За службу кара.
- Бью и тебе челом, князь Юрий!.. Молви за меня государю слово, за душу
мою постои, а я...
Круглые глаза князя глядели сурово на судью:
- Лазал перед государем с оговором, - нынь "молви"!
- Ой, князь Юрий! Пошто мне тебя хулить, ой, то ложь, князь!
- Подай сюда Плещея-а!
Долгорукий молодо и звонко сказал!
- Палача сюда!
Плещеев, подавленный, уткнув лицо в полу однорядки, плакал.
На крыльцо поднялся палач. Облапив, понес Плещеева вниз по ступеням, но
обернулся, спросил:
- Провожатый дьяк - хто?
- Казни судью! Вина его ведома.
Долгорукий отошел в глубь крыльца.
- Бояре, родные мои, кровные, молю, молю, молю! - кричал Плещеев и,
встав на ноги, упирался.
Стрельцы, помогая палачу, пинали Плещеева.
Царь и бояре видели, как волокли Плещеева. Царь плакал. Кто-то из бояр
сказал:
- Допустим смерда к расправным делам - не то увидим!
Бояре придвинулись к перилам, глядели, охали, а в это время на крыльцо
по-кошачьи мягко вбежал человек в сером сукмане, пал перед царем на
колени, заговорил, кланяясь:
- Не осуди, государь! Дай молыть слово...
Царь попятился, но сказал:
- Говори!
- Не стрельцы мутят народ, государь, а пришлый детина, коего рода - не
ведаю; приметины его - ширококост, лицо в шадринах малых, голос как
медяный колокол!
- Уловите заводчика!
Царь отошел к дверям в сени. Человек в сукмане хотел незаметно юркнуть
с крыльца, но его уцепили за полу, из-под полы истца вывернулся и
покатился вниз по ступеням тулумбас. Старый боярин в синей котыге, с
тростью в руке, держал истца за полу, шел с ним вниз и говорил:
- Уловите заводчика, справьте государю угодное... В кабака |