осные места
-- все поделено: то воеводское, то стрелецкое, то монастырское, то
крестьянское. Можно было, верно, купить сено, да не в обычае у рачительного
бережливого хозяина жить на покупное.
Двор был ухожен, чист, снег, разметенный к тыну, лежал ровной грядкой.
Не из самых богатых дворов, но далеко и не из последних среди посадских.
Многого коснулась тут прилежная рука Кузьмы.
Скрипнула дверь пристенка, вышел брат Сергей. Был он у Кузьмы сидельцем
в мясной лавке на торгу -- коренастый светловолосый холостой мужик с
приветливой робкой улыбкой на широком лице. Сергей душой привязан к Кузьме.
Не решаясь сам завести дело из-за природной кротости, почитает оборотливого
брата как никого. Кузьма для него выше любого боярина.
Сергей осторожно дотронулся до рукава Кузьмы, снимавшего с коня седло.
-- Прости, братка, согрешил пред тобой.
-- Проторговался небось?
-- Такой уж случай вышел. Вдова акинфовекая Пелагея., что под нами, под
горой, живет...
-- Ну?
-- Детишки у ней с голоду пухнут. Подошла, жалится: ревмя ревут... Я и
отвесил ей говядинки и цены не положил.
-- Экой ты голубь, Сергуня! Что с тобой подеешь? Токмо заруби на носу:
всех голодных мы с тобой не прокормим.
-- Вестимо. А все ж не гневися, такой случай...
-- Бессон не объявлялся? -- перебил Кузьма мягкосердого брата.
-- Видеть не видывал, а слыхал, что он для печерских монахов за воском
отъехавши.
Бессон был третьим из братьев, осевших в Нижнем. В отличку от Сергея
держался стороной, беря у кого только мог подряды на поставку поташа, лыка,
строевого "городового" леса, всякого другого припаса, дабы разбогатеть,
выбиться в большие торговые люди и, как хвастался, "перескакать" Кузьму.
Речистый и тороватый, ловким обхождением он умел склонить на сделку хоть
черта, льстя, обнадеживая, привирая и щедро суля безмерные выгоды. Но не в
силах унять своей раздольной натуры, Бессон, любивший приложиться к |