оказалось, что хвалить нас в этом отношении не за что.
Возвратившись в Киверцы, в лагерь, я собрал командный состав и сообщил
о требовании командующего войсками округа. Тут же определил места
рассредоточения частей и приказал немедленно вывести из парка и
замаскировать в лесу всю боевую технику, а к исходу следующего дня сделать
то же самое с тягачами, автомобилями и другими машинами.
Когда под вечер 21 июня в расположение бригады прибыл генерал Потапов,
этот приказ был уже выполнен. Командарм \25\ ознакомился с рассредоточением
и маскировкой частей, сказал, что доволен.
Наступила ночь на 22 июня. Мне нужно было попасть рано утром в штаб
армии, поэтому я решил заночевать в Луцке. В лагере все уже спали, когда я
уехал. Со мной были мой адъютант старший лейтенант Н. И. Губанов и шофер В.
А. Кекелия. Вскоре мы были в городе, на временной квартире, предоставленной
мне по распоряжению Потапова. Наскоро поужинав, легли спать.
III
Телефонный звонок поднял меня с постели. Схватив трубку, я услышал
взволнованный голос Потапова: фашисты напали на нас, ведут артиллерийский
обстрел войск на границе, бомбят аэродромы и города. Без промедления я
позвонил в лагерь своему заместителю по политической части батальонному
комиссару Н. П. Земцову и приказал объявить боевую тревогу, а сам быстро
оделся и с адъютантом и водителем выскочил во двор, где стояла машина.
Было раннее тихое утро. Едва мы выехали на улицу, как тишину взорвали
частые выстрелы. Мы слышали их до тех пор, пока не выехали из города. Для
нас это были первые выстрелы войны.
Как вскоре выяснилось, огонь вели оуновцы, украинские и польские
националисты, враждебно настроенные против нас, и засланные
немецко-фашистским командованием диверсанты. Тут я, кстати, вспомнил, что
только позавчера на одном хуторе, возле Луцка, в сарае со старым сеном наши
чекисты засекли и оцепили нелегальное сборище 20 |