Книга "Глухомань", Васильев Борис

Краткое описание/вступление:

воего мне передать  из рук в руки, чтобы никто
не заметил.
     Я развернул. Там были стихи:

     В армии только бьют,
     В армии только пьют,
     В армии только врут,
     В армии - труд не в труд.
     И в какую сторону ни глянь,
     В армии дрянь и пьянь.
     Год прошел - та же осень,
     В армии - год за восемь...
     Это был  крик. После таких криков  вешаются, стреляются или бегут  куда
глаза глядят. Парнишка вполне мог сломаться и пустить себе пулю в голову, но
зачем тогда -  самодельный  гроб? Почему не  заказали, если сами не имеют ни
материала, ни хороших сварщиков?
     Я вернул Андрею стихи и признался:
     - Ничего толком не понимаю, хотя самоубийство вроде бы подтверждается.
     -  Для  тебя, - подчеркнул Альберт.  -  Если бы  он  оставил  эти стихи
командиру роты как посмертную записку, они,  возможно, и  гроб не испугались
бы заказать. Хотя... - Ким вздохнул. - Перескажи, Андрей, что тебе на словах
приказано.
     -  Мне  приказано убедить  Славкину мать Веру  Иосифовну  не  разрешать
вскрывать гроб. Ни под каким видом.
     - Почему? - я искренне удивился.
     - Пункт третий, - сказал Ким, показав три пальца. - Может, его насмерть
забили. Может  такое  быть?  Не исключаю,  потому  что уж  очень они темнят.
Машину  до  Глухомани  дали   собственную,  отрядили  офицера  и  солдата  в
сопровождающие - целая самодеятельность. Зачем вся эта суета,  если все было
так, как они говорят? Если бы так, то хоронили бы  этого несчастного Славика
за казенный счет вполне официально, а  не за деньги собственного  полка. Это
тебе - пункт четвертый.
     - Значит, офицер сопровождал гроб?
     - Положено так, - пояснил Андрей. - Машина с особым грузом.
     - А куда он подевался, этот офицер?
     - Это  уж  - пункт  пятый, - сказал  Ким.  -  Разувайся,  друг, на руке
пальцев не хватит.
     - Командир  нашей  роты старший  лейтенант  Потемушкин доставил меня до
совхоза, сгрузил гроб  и на  машине уехал в Нижний  Новго