Еще издали, часто припадая к земле, он слышал в паузах между взрывами
беспорядочную ружейную стрельбу в своем взводе. "Что там такое? Неужели
атака?" Он взглянул на ров, но поле оставалось пустынно-дымным. "Куда они
стреляют? В небо?"
Но курсанты били не вверх, а по горизонту.
- Прекрати-ить! Прекрати-ить!-на бегу закричал Алексей. Помощник с лету
подхватил команду, но сам выстрелил еще дважды.
Все повторялось с прежней расчетливой методичностью, огневой вал медленно
катился ко рву. "Как только подойдет к улице, так мы... Я первым или
последним? Наверно, надо первым... это ж все равно что при атаке... А может,
последним? Как при временном отступлении?.. " Алексей загодя набрал в легкие
воздух, и, когда разрывы взметнулись на улице и сердце подпрыгнуло к горлу и
затрепыхалось там, он снова не своим голосом, но уже до конца скомандовал
взводу поодиночный побег из смерти... Он бежал последним по ходу сообщения к
церкви и все время видел два полукруга желтых, до блеска сточенных гвоздей
на каблуках чьих-то сапог - они будто совсем не касались земли и взлетали
выше зада бегущего. Он так и не понял, когда курсанты успели закурить и
присесть на корточки за церковью. И не узнал, кто бежал впереди. И не
догадался, что это не икота, а загнанный куда-то в глубь живота ненужный
слезный крик мешает ему что-нибудь сказать курсантам...
Алексей тоже закурил торопливо и молча протянутую кем-то папиросу. Спичку
зажег прибежавший откуда-то помощник. Он выждал, пока Алексей затянулся, и
проговорил все разом, без запинки:
- За коровником - бывший погреб, а может, другое что... ямка такая под
яблоней - они все там шестеро... Четверо допрежь раненых и двое, что я
послал...
- Ну?
- Всех. Прямым. У Грекова полголовы, у Мирошника...
"Я не пойду... Не пойду! Зачем я там нужен? Пусть будет так... без меня.
Ну что я теперь им... " Но он поглядел на курсантов и понял, что должен идти
т |