но разбушевавшийся ураган задержал меня в пути на несколько дней. Не
имея больше продовольствия, я должен был или же продвигаться к цели,
или же погибнуть от холода и голода.
Я уже потерял всякую надежду и сомневался, что бы кто-либо
почувствовал мое отсутствие; вдруг я услышал голос, говоривший:
"Поверни налево". Я посмотрел кругом, но не видел никого. Я зашагал
по направлению к северу, но снова этот же голос с еще большей
настойчивостью и почти с мольбой сказал: "Поверни налево".
Я не видел никакой причины, почему бы мне следовало повернуть налево
и удалиться от русла ручья. Идти налево значило идти по направлению
к горному хребту и, что еще хуже, идти против резкого и
захватывающего дух ветра. Едва передвигая ноги, я снова направил
шаги к северу; но мной овладело странное чувство, что я ухожу от
Бога, какая-то невидимая сила, казалось, боролась с моими доводами и
суждениями. Наконец, я не мог больше выдержать этого, посмотрел на
компас и пошел по направлению к горам.
Я прошел несколько миль, поднимаясь все выше, почти ослепленный
снежной вьюгой. Идти было очень трудно. Становилось темно, В
полярном полумраке я перешел через водораздел и стал спускаться к
руслу другого ручья. Я уже намеревался повернуть направо и следовать
этому ручью до реки, когда снова услышал тот же голос, который
настойчиво советовал повернуть налево.
В нескольких метрах от русла ручья я увидел избушку, наполовину
занесенную снегом. Здесь я надеялся найти какие-нибудь съестные
припасы и защиту от наступающей холодной ночи. Пользуясь одной из
лыж вместо лопаты, я прочистил дорогу к дверям и вошел. Внутри была
кромешная тьма, и из этой темноты раздавался стон. Я зажег спичку.
На низких нарах лежал старик в спальном мешке. Борода его заиндевела
от дыхания, глаза ввалились и лихорадочно блестели. В избушке не
было дров, поэтому я поспешно собрал немного хвороста у берега ручья
и развел огонь.
Я стал искать в избушке чего-либо съедобного, но не мог ничего
найти. По |