под видом кочевника-пастуха
осторожно проехать по ущелью. Фракиец неплохо понимал язык славинов. Если
ему встретится какой-нибудь славин, он должен расспросить его об овцах и
конях, прикинувшись, будто послан азиатским купцом, едущим торговать со
славинами. И пусть внимательно посмотрит, нет ли в долине следов военных
отрядов.
Фракиец мигом превратился из византийского всадника в пастуха-варвара
и уехал. Глядя по сторонам, он беззаботно пел пастушью песнь. Поводья
свободно висели на конской шее. Словом, лазутчик ехал с таким видом, будто
ничто вокруг его не волновало. Однако лисьи глаза подмечали каждый след в
траве, тщательно обшаривали густые кусты на склонах. Конский след! Фракиец
спешился и стал рвать щавель, росший возле ручья. Он жевал листья, ползал
в траве, словно искал еще кислые стебли. На самом же деле он измерял
ширину следа, оставленного прошлой ночью конем Истока.
Потом опять лениво взобрался на коня и поехал дальше. Он то пускался
галопом, то останавливался, внимательно осматривая все кругом. И в разных
местах он видел все тот же широкий распластанный след бешено мчащегося
коня. Чем дальше, тем больше возникало у него подозрений, тем быстрее
вертел он головой по сторонам и тем тревожнее поблескивали его лисьи
глазки. И однако ничего другого он не мог обнаружить. Кусты дремали, в
лесу порой осыпались листья - это птица садилась на ветку. Вдруг он
придержал коня. В ручье лежала падаль. Он спешился и подошел поближе.
Конь! Через мгновение фракиец был в воде. Со всех сторон он оглядел
коня, но не нашел ни малейшего признака узды. Дикая лошадь! Ее гнали
волки, она пала и свалилась в ручей. Понятно, почему остались такие следы!
Довольный, прыгнул он на коня, посмотрел чуть дальше - следы исчезли.
Ведь Исток мчался по воде.
Однако фракиец ошибся. Конь этот принадлежал одному из товарищей
Истока. Он пытался угнаться за Истоком, но конь его изнемо |