Книга "Похвала Сергию", Балашов Дмитрий

Краткое описание/вступление:

 акта  добровольной  жертвы
Иисуса Христа для духовного спасения  своих  последователей-христиан;  нужна
была экстатическая вера в то, что пресуществление в самом деле происходит, и
недаром  история  отмечала  множество   случаев,   когда   верующие   видели
действительно на престоле, в причастной чаше, вместо хлеба - агнца, или даже
младенца  Христа.  То  есть  для  них  даже  и  зрительно,  и  по  ощущению,
происходило превращение хлеба и вина в тело и кровь Христову.  Легко  понять
поэтому, какое экстатическое состояние могло охватывать  верующих  во  время
таинства пресуществления, в те, уже далекие от нас  века,  когда  вера  была
живой и грозной, когда религия обнимала и пронизывала всю  жизнь,  когда  за
принципы, имеющие для нас не больше значения, чем  древняя  мифология,  люди
бестрепетно отдавали жизнь, шли на костер и муку, доводя себя в  воображении
своем до такого состояния, что на ногах и руках у иных сами собою появлялись
вполне реальные кровавые язвы - стигматы, - следы гвоздей, коими был некогда
прибит Спаситель ко кресту.
   Да,  впрочем,  что  говорить?  Поставим  вопрос  иначе,  не  в  плоскости
исторических научных исследований, а в другой. Не является ли, во  все  века
истории, для человека высшею ступенью подвига, высшим состоянием,  до  коего
он может подняться в героизме своем, подвиг и состояние  жертвенности?  И  в
этом смысле не будут ли вечны и на все века справедливы  слова  о  том,  что
"никто же большей жертвы не имет, аще отдавый  душу  за  други  своя"?  Что,
скажем уж до конца, - без этого высокого чувства, без этой готовности отдать
себя за других человеческое общество попросту  не  может  существовать,  что
когда тот или  иной  человеческий  коллектив  пронизают  идеи  своекорыстия,
эгоизма, жестокости и насилия, человеческое общество, побежденное ими, скоро
гибнет, как бы устроено и могущественно оно ни было. И, - в этом смысле,  по
крайней мере, - мы можем говорить даже и теперь, и  с  точки  зрения