Книга "[Государи Московские 7.] Святая русь. Части 5-8.", Балашов Дмитрий

Краткое описание/вступление:

пошлет ему Господь, и что позволит свершить?
     Феофан  вышел  на  улицу,  прошел молча  по  бревенчатой новгородской
мостовой в сторону Торга.  Ежели бы не вечный зов мастерства,  ежели бы не
всегдашнее стремление к иному,  то и остаться бы ему в Новом Городе навек!
Тут  книжная мудрость,  диспуты,  тут  сонм  искусников,  у  коих не  худо
поучиться и  ему  самому,  тут  яростные споры церковные,  напомнившие ему
родной Византий - почему-то древним именем этим захотелось назвать Феофану
родину свою,  великий, незримо уходящий в ничто град Константина, который,
наверно, ему уже не видать никогда!
     Он  плотнее запахнул русский опашень,  подаренный ему  Машковыми.  На
улице была промозглая сырь,  бревна затейливых боярских хором потемнели от
влаги,  и  небо было сизо-серым,  низким и  волглым,  надолго не  обещая в
дымных пробелах весенней промытой голубизны...
     В теремах  толковали  нынче  о  спорах  с  великим князем московским,
требовавшим себе,  как  всегда  после  войн  и  исторов,  черного  бора  с
новгородских волостей.  Пора была уезжать!  Надобно было уезжать! Он вышел
на глядень и остановился,  впитывая кишение торга,  пристань,  запруженную
ладьями,  обвисшие  цветные  паруса  и  Детинец на той стороне Волхова,  с
царственно плывущими в сизом океане облаков куполами великой Софии.
     Он стоял и  смотрел.  Ветер отвеивал его длинную,  черную,  с первыми
прядями седины бороду.  Художника узнавали горожане,  окликали, кланялись.
Феофан отвечал кивками. В Москву насоветовали ему ехать водою, Селигерским
путем,  -  не  утонуть бы  в  грязи осенних дорог!  А  там уже,  от Волока
Ламского, конями до самой Москвы.
     В  Новгороде  Феофан  расставался с  новым  слугою,  немногословным и
старательным юношей,  сыном бедной вдовы с Нутной улицы Славенского конца,
у  коего  обнаружился несомненный талан  иконописный.  Оставлял  мастером,
способным уже и теперь не посрамить учителя своего.  А все же нет-нет да и
вспоминался  ему