| лачут. А вместе с
ними плачет и мой дед Карл Эйлер - личный врач Екатерины Великой.
     Вечером, когда от пережитых волнений и впечатлений великий Эйлер слег в
постель  и заснул, матушка сидит  в гостиной вместе с  хозяином дома  Карлом
Эйлером.  Горит  камин,  зажжены  трубки.  Карл  курит  большую изогнутую  и
глубокую немецкую трубку, а  матушка прямую с круглой и плоской  чашечкой  -
голландского образца. Они сидят в удобных креслах, играя  в  шахматы. Сделав
очередной ход, матушка затягивается дымом, а потом говорит:
     - "Если возможно, я бы хотела скорее сгехать из Вашего дома".
     Дядя вопросительно глядит на племянницу, а та поясняет:
     -  "Я  не хочу Вас обидеть, но на Вашей карете - Звезда. Если я слишком
сближусь  с Вашей семьей,  я  буду  лишена титула  силой.  Да и вам,  верно,
сподручней иметь родственницей баронессу, а не жидовку".
     Придворный лекарь откидывается  назад, на спинку кресла и задумывается.
Затем кивает головой в знак согласия:
     -   "Я  постараюсь,  чтобы   решение  о  твоем  принятии  на  должность
фойермейстера  Ее  Величества было принято в  самое  ближайшее время.  Ну, а
пока...  У  меня есть возможность  поселить  тебя во  флигеле Зимнего,  -  с
кастеляншами, поварихами  и прочими девками. У тебя будет отдельная комната,
но  - дурное  соседство.  К  этим  шлюшкам день  и ночь лазают  в  окна юные
офицеры, да и стены - тоньше бумаги. Подумай".
     -  "Не беспокойтесь. В  пансионе иезуитов  к нам  в  окна лазило  много
народу.  И мой дед всегда говорил, что  для дела  дружба  честных 
девок  из
кастелянш важней милости "благородных" дворцовых шлюх".
     Карл Эйлер благодушно смеется, а потом кладет короля на доску:
     - "Ты выиграла. Я давно хотел сдаться. Массель тоф..."
     Здесь  я хочу рассказать о себе, своих Корнях, ибо без этого дальнейшие
события станут для вас китайскою грамотой. Моя бабка по матери -- урожденная
Эйлер.
     В начале прошлого века в Базеле жи |