ла тело чем-то мягким, как ласка.
Стены были обтянуты старинной бледно-лиловой материей, усеянной жел-
тыми шелковыми цветочками величиною с муху. На дверях висели портьеры из
серо-голубого солдатского сукна, на котором красным шелком были вышиты
гвоздики. Расставленная как попало мебель разной формы и величины - шез-
лонги, огромные и совсем крошечные кресла, табуреты, пуфы - частью - бы-
ла обита шелковой материей в стиле Людовика XVI, частью - прекрасным ут-
рехтским бархатом с гранатовыми разводами по желтоватому полю.
- Господин Дюруа, хотите кофе?
Все с той же дружелюбной улыбкой, не сходившей с ее уст, г-жа Фо-
рестье протянула ему чашку.
- Да, сударыня, благодарю вас.
Дюруа взял чашку, и, пока он, с опаской наклонившись над сахарницей,
которую подала ему девочка, доставал серебряными щипчиками кусок сахара,
молодая женщина успела шепнуть ему:
- Поухаживайте за госпожой Вальтер.
И, прежде чем он успел ей что-нибудь ответить, удалилась.
Он поспешил выпить кофе, так как боялся пролить его на ковер, и, об-
легченно вздохнув, стал искать случая подойти к жене своего нового на-
чальника и завязать с ней разговор.
Вдруг он заметил, что г-жа Вальтер, сидевшая далеко от столика, дер-
жит в руке пустую чашку и, видимо, не знает, куда ее поставить. Дюруа
подскочил к ней:
- Разрешите, сударыня.
- Благодарю вас.
Он отнес чашку и сейчас же вернулся.
- Если бы вы знали, сударыня, сколько счастливых мгновений доставила
мне "Французская жизнь", когда я был там, в пустыне! В самом деле, это
единственная газета, которую можно читать за пределами Франции, именно
потому, что она самая занимательная, самая остроумная и наиболее разно-
образная из газет. В ней пишут обо всем.
Госпожа Вальтер улыбнулась холодной в своей учтивости улыбкой.
- Моему мужу стоило немало трудов создать тип газеты, отвечающей сов-
ременным требованиям, - заметила она с достоинством.
И они принялись бесед |