у на каком-то пыльном тротуаре в знойный
день. Рафаэль был тогда отчаянно, неописуемо счастлив и желал поделиться
своим счастьем со всем миром. В те дни он походил чем-то на ребенка. А
сейчас это безвозвратно ушло в прошлое.
В уголках его словно выточенного рта угадывался цинизм. Так прис-
тально смотреть мог только Рафаэль. Он видел человека насквозь, добира-
ясь до самой его сути.
- Может, вызвать такси?
Она уже больше не могла выносить это молчание.
- Я уйду, когда пожелаю. - Он сухо рассмеялся. - Я знаю, зачем я
здесь. Ты, наверное, считаешь, что меня привела сюда сентиментальность?
Нет, меня привел сюда один вопрос, и вопрос этот будет тебе вовсе... не
приятен.
- Тогда я предпочла бы его не слышать.
Он приподнял иссиня-черную бровь, и ей вдруг показалось, что все его
сильное стройное тело болезненно напряглось.
- Однако тебе придется его услышать, - сердито заверил он. - Ты ког-
да-нибудь об этом сожалела?
- О чем?
В его хмуром взгляде проступило нечто такое, что очень походило на
самую неприкрытую жестокость. Атмосфера накалялась.
- О цене семейного прощения. Видимо, ты именно так это формулируешь,
- бросил он хриплым голосом. - Неужели Бог ниспослал тебе беспробудный
сон на все пять лет? Он слишком добр к тебе!
Она обескуражено пробормотала:
- О чем ты говоришь?
- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - резко и еще более сердито
заявил он. - Неужели для тебя это значило так мало? Короткое пребывание
в некоей скрытой от посторонних глаз и недоступной для меня клинике, и
все... Видимо, очень дорогой клинике, раз уж там решились на такое про-
тивозаконное дело. Но что такое деньги для твоих родителей, если они за-
дались целью изничтожить последнее свидетельство твоего столь несчастли-
вого замужества? Ага... ты бледнеешь. Неужели ты думала, что я обо всем
так быстро забуду? Забыть такое? Ты просто мне отомстила. Ты хотела на-
казать меня!
- Рафаэль, я. |