Книга "Святой франциск ассизский", Честертон Гилберт, Кит.

Краткое описание/вступление:

ий пример - самый сильный. Я говорю о походе 
героическом, для многих из нас священном, но все же несущем всю страшную 
ответственность 
военного похода.
     Здесь не хватает места, чтобы сказать все, что надлежит, об истинной 
природе крестовых 
походов. Каждый знает, что в самый темный час Темных веков появилась в Азии 
ересь и стала 
новой религией, воинственной и кочевой религией мусульманства. Она была похожа 
на многие 
ереси, вплоть до монизма . Еретикам она казалась здоровым упрощением веры; 
католикам 
кажется упрощением нездоровым, потому что сводит веру к одной идее и лишает ее 
свободного 
дыхания и равновесия христианства. Во всяком случае, она угрожала христианству,

и 
христианство нацелило удар в самое ее сердце, попыталось отвоевать Святые места.

Великий 
герцог Готфрид  и первые христиане, штурмовавшие Иерусалим, были героями, если 
вообще 
есть на свете герои, но это были герои трагедии.
     Я привел в пример три дофранцисканских движения, чтобы показать в них общую

черту, 
обусловленную тем духом покаяния, который пришел на смену античности. Все они 
подобны 
ветру, дующему в холодный день. Этот чистый, суровый ветер действительно 
продувал 
насквозь мир, проходивший очищение. Для всякого, кто чувствует дух эпохи, есть 
что-то 
чистое и бодрое в атмосфере тех грубых, а иногда и жестоких эпох. Даже 
разнузданность там 
чиста - в ней нет привкуса извращения. Даже жестокость чиста - в ней нет 
пресыщенности 
римского цирка, ее порождают простой ужас перед кощунством и простая ярость 
оскорбленного воина. Постепенно на этом темном фоне возникает красота, очень 
свежая и 
трогательная, и прежде всего - небывалая. Возвращается любовь, уже не 
платоническая, а та, 
которую до сих пор зовут рыцарской. Цветы и звезды обретают первоначальную 
невинность, 
вода и огонь уже достойны стать братом и сестрой святому. Мир очистился от 
язычества.
     Сама вода отмылась. Сам огонь преобразился в пламени. Вода - уже н