лая. Я, конечно, маленькая, но я тоже имею право знать, кто я,
откуда я и,
наконец, зачем я... а то еще так и помрешь глупой деревяшкой!
- Как поживает Родион? - кротко спросила Варя.
- Ничего, все худеет. Накануне отъезда мы с ним поссорились на всю жизнь, -
наотрез
бросила Поля.
... С другой стороны, товарищ Валтасар, заведующий райздравотделом,
уговаривал Полю
посвятить себя медицине и таким образом ускорить процесс изживания социальных
недугов,
доставшихся нам по наследству от старого мира. Были также высказаны неотразимые
доводы в
пользу химии, животноводства и даже железнодорожного транспорта. Сама же Поля
сперва
склонялась в сторону литературы, чтобы описать обычаи горцев и гордые предания
ихней
старины с точки зрения современности, но ее отговорили, как отговорили и от
намерения стать
художницей для создания эпохальных полотен о передовых заводах и крупнейших
электростанциях, поскольку как-то неловко заниматься рисованием обыкновенных
пейзажей в
наше переживаемое время. Впрочем, Родион очень едко подметил, что произведения о
технике
живут, пока не высохла краска на холсте, и по мере развития социалистического
производства и
приближения к коммунизму будут диалектически становиться карикатурами на
могущество и
героику нашего народа. "Тут переменная функция, понимаешь? - значительно
намекнула
Поля. - И придется каждый год подновлять немножко такие произведения, чтоб не
состарились".
Кроме того, по ее мнению, спрос на живопись должен значительно
подсократиться в
будущем, потому что при скоростном выпуске художественных произведений просто не
хватит
музеев на земном шаре, и тогда придется хранить уже законченные сокровища в
штабелях, на
открытом воздухе; что же касается частного потребления... Она рассказала, что
когда Павлу
Арефьичу к шестидесятилетию поднесли портрет магнитогорского металлургического
комбината во многих красках и с массой труб, он тут же передарил |