- Это напомнило мне о тех временах, когда мы с отцом Джона...
- Я помню, Тесса, - прервала ее тетушка Эстер; сестры переглянулись и
улыбнулись друг другу.
Выражение лица Джона несколько смягчилось; он с интересом взглянул на мать.
- И что же тогда произошло?
- Мне кажется, именно в ту ночь ты и был зачат...
- А что случилось в ту ночь, когда он был зачат? - поинтересовался Росс.
Герцогиня снова улыбнулась своим мыслям, но ничего не ответила.
Джон покачал головой, словно не веря собственным ушам - что за глупости
обсуждают его родственники.
- Я опекун этой девушки и отвечаю за финансовое положение семейства
Монтгомери, - сказал он Россу.
- Тогда попытайся послать ей приглашение, а не приказ, - предложил Росс.
- Мне бы хотелось встретиться с этой юной леди, - заметила герцогиня.
- И мне тоже, - присоединилась к ней леди Эстер.
- Она блондинка, - сообщил им Джон; в его голосе явственно слышалось
пренебрежение. - По-моему, этим все
сказано.
- Не все блондинки такие, как Ленора Гримсби, - сказала его мать.
- Это мы еще посмотрим, - возразил Джон. - Эта Монтгомери от меня так легко
не избавится!
- А мне-то казалось, что ты вовсе не жаждешь взвалить на себя
ответственность... - протянул Росс.
- Я дал честное слово и намереваюсь довести дело до конца, - ответил Джон. И,
уже направляясь к дверям, прибавил:
- Я еду в Арден-Холл.
- Хочешь, поеду с тобой? - предложил Росс.
- Нет, благодарю, - бросил через плечо Джон.
Через несколько минут Джон уже вскочил в седло и выехал из дома.
Печальной казалась ранняя зима. Лучи солнца пробивались сквозь облака, кисеей
закрывавшие небо, и редкие блики
скользили по опавшим листьям, устилавшим стылую землю. Четко, словно
нарисованные черной тушью, выделялись на фоне
неба голые ветви деревьев.
После пышной и яркой шотландской осени Джон больше всего любил именно это
время года. Сейчас он мог удалиться в
Эйвон-Парк, туда, где можно было сп |