. - Талигхилл надеялся, что в его голосе не слышно той
нерешительности, что была сейчас в сердце.
Мужчина в халате с вепрями взглянул через плечо и тихо вздохнул, так как
резкое движение причинило ему боль.
- Это ты, Талигхилл? Храррип говорил мне, что вы ходили на рынок. Каково
там, в столице? Так же прохладно, как здесь?
Принц удивленно развел руками:
- Домаб, там так же жарко, как здесь.
- Разумеется, - кивнул управитель соглашаясь. - Разумеется, вам, молодым,
жарко. А я вот, видишь, даже позволил себе маленькое самоволие и растопил
камин - мерзну.
- Домаб... - Талигхиллу очень захотелось дернуть себя за ус или
потеребить бахромчатый конец пояса, но он сдержался. - Сегодня утром я был
резок с тобой - и совершенно не имел на то оснований. Когда умерла мать,
ты заменил мне и ее, и отца, воспитывая меня и помогая мне... Демон! Я не
умею говорить красиво, я просто хочу сказать, что не должен был срываться
сегодня утром! - Принц вздохнул: - Ну вот, я снова сорвался. Это все
проклятая жара. Знаешь, ведь я даже не помню, по какому поводу,
собственно, накричал на тебя.
- Садись.- Домаб указал на кресло рядом с собой. - Я напомню тебе.
- Я не думаю, что...
- Мы говорили о снах, Талигхилл.- Управитель посмотрел прямо в лицо этому
тридцатилетнему мужчине, которому рано или поздно предстояло стать
правителем страны. Другие трепетали под взглядом Пресветлого, но Домаб уже
привык к этим излишне бесстрастным, словно неживым глазам. И он привык
говорить принцу ту правду, которой тот не хотел слышать. - Речь шла о
снах. Твоих вещих снах. Я спросил, не приснилось ли тебе сегодня ночью
что-нибудь подобное - слишком уж мрачным было твое лицо. А ты стал
утверждать, что тебе никогда ничего подобного не снится. Ты взрослый
мужчина, Талигхилл. Пора посмотреть правде в глаза: Пресветлые - не просто
династия правителей. Каждый из... вас обладает теми или иными
Божественными способностями, дарованными свыше.
- Домаб, подожди.- Принц подня |