ство обширно, я разумел, что
властвую везде, где люди подчинены силе богатства. С этой точки зрения не
ошибусь ли я, называя мое царство обширным? Не есть ли оно почти
беспредельно?
- Я замечаю, вы циничны, - сказал я. - Хотя, конечно, вы верите, что не
все можно купить за деньги - честь и добродетель, например?
Он оглядел меня с загадочной улыбкой.
- Я полагаю, что честь и добродетель существуют, - ответил он, - и,
существуя, конечно, не могут быть куплены. Но моя опытность научила меня,
что я всегда и все могу купить. То, что называется большинством людей честью
и добродетелью, не есть ли самые изменчивые чувства, какие можно себе
вообразить? Назначьте солидную сумму, и они сделаются подкупны и развратятся
в одно мгновение ока! Признаюсь, я раз встретил случай неподкупной
честности, но только раз. Я могу встретить опять, но это подлежит большому
сомнению. Но возвратимся ко мне, - прошу вас, не думайте, что я хвастаюсь
перед вами или выдаю себя под фальшивым титулом. Поверьте мне, что я
настоящий князь, и такого рода, каким ни одна из ваших старейших фамилий не
может похвалиться; на мое царство разрушено, и мои подданные рассеяны между
всеми нациями; анархия, нигилизм и политические смуты вообще заставляют меня
скорее умалчивать о моих делах. К счастью, у меня деньги в изобилии, и
только ими я прокладываю себе путь. Когда мы будем лучше знакомы, вы узнаете
более о моей личной истории. У меня много других имен и титулов, кроме
обозначенного на карточке, но я ношу самое простое из них, так как
большинство людей искажает произношение иностранных имен. Мои интимные
друзья обычно пропускают титул и зовут меня просто Лючио.
- Это ваше крестное имя? - начал я.
- Нисколько, у меня нет крестного имени, - прервал он поспешно и гневно.
- Я не христианин.
Он говорил с таким нетерпением, что на минуту я смутился, не зная, что
ответить.
|