ркнули каким-то демоническим
бешенством, и он внезапно схватил меня за
горло. Я отпрянул, и его рука коснулась шнурка, на котором висел крест. Это
сразу вызвало в нем перемену, причем ярость
прошла с такой быстротой, что я подумал, была ли она вообще.
- Смотрите, будьте осторожны, - сказал он, - будьте осторожны, когда
бреетесь. В наших краях это гораздо опаснее,
чем вы думаете.
Затем, схватив зеркало, он продолжал:
- Вот эта злополучная вещица все и натворила! Ничто иное, как глупая
игрушка человеческого тщеславия. Долой
ее!
Он открыл тяжелое окно одним взмахом своей ужасной руки и вышвырнул
зеркало, которое разбилось на тысячу
кусков, упав на камни, которыми был выложен двор. Затем, не говоря ни слова,
удалился. Это ужасно неприятно, так как я
положительно не знаю, как я теперь буду бриться, разве перед металлической
коробкой от часов, или перед крышкой моего
бритвенного прибора, которая, к счастью, сделана из полированного металла.
Когда я вошел в столовую, завтрак был уже на столе, но графа я нигде не
мог найти. Так я и позавтракал в
одиночестве. Как странно, что я до сих пор не видел графа ни за едой, ни за
питьем. Он, вероятно, совершенно
необыкновенный человек. После завтрака я сделал небольшой обход замка, который
меня сильно взволновал: двери, двери,
всюду двери, и все заперто и загорожено... Нигде никакой возможности выбраться
из замка, разве только через окна! Замок
- настоящая тюрьма, а я - пленник!..
Глава третья
Когда я убедился, что нахожусь в плену, меня охватило бешенство. Я начал
стремительно спускаться и
подниматься по лестницам, пробуя каждую дверь, высовываясь в каждое окно, какое
попадалось на пути; но немного
погодя сознание полной беспомощности заглушило все чувства. Когда спустя
некоторое время я припоминал свое
тогдашнее состояние, оно казалось мне близким к сумасшествию, потому что я вел
себя, как крыса в мыше |